Мусор начинается в головах

Вместе с ростом производства и потребления обостряется проблема загрязнения окружающей среды. Гигантский рост количества отходов представляет реальную угрозу здоровью населения планеты и ее природе. Почему большинство экологов рассматривают свалки как бомбы замедленного действия? Какие страны проводят наиболее грамотную политику по управлению отходами? Возможно ли повернуть процесс загрязнения окружающей среды вспять? На эти темы мы поговорили с профессором, доктором физико-математических наук, экспертом в области коммерциализации научных исследований Михаилом Бутусовым. Беседовала Анастасия Толстухина.

Вместе с ростом производства и потребления обостряется проблема загрязнения окружающей среды. Гигантский рост количества отходов представляет реальную угрозу здоровью населения планеты и ее природе. Почему большинство экологов рассматривают свалки как бомбы замедленного действия? Какие страны проводят наиболее грамотную политику по управлению отходами? Возможно ли повернуть процесс загрязнения окружающей среды вспять? На эти темы мы поговорили с профессором, доктором физико-математических наук, экспертом в области коммерциализации научных исследований Михаилом Бутусовым. Беседовала Анастасия Толстухина.

Насколько сильно загрязнена наша планета?

Михаил Бутусов:
Экология больших городов в эпоху глобального потепления

Сначала договоримся о терминах, ибо за ними скрывается смысл. В русском языке для того, что направляют на свалки, есть три разных слова: «мусор», «отбросы», «отходы». Мусор — подмел пол, и нет его. Отбросы — выкурил сигарету в машине, открыл окно, окурок выбросил. Знакомо? Не всем, но знакомо! Однако мы говорим не об этом. Мы говорим об отходах. В частности, о твердых коммунальных отходах. Первые два слова понятны, а вот с отходами у нас неразбериха. В староанглийском есть слово «woesten», что означает «пустыня», «хаос», а сходное слово на латыни означает «бесполезное использование». На английском языке понятия «отходы» и «потери» просто обозначены одним и тем же словом «waste». То есть потеря времени или денег и бесполезные отходы нашей деятельности понимаются одинаково. Отсюда и отношение к ним должно быть одинаковым. Но это для нас пока не так. Действительно, потерял деньги или время — обидно, а выбросил полтонны бытовых отходов в дворовый контейнер — нет проблем. Вы спросите, почему полтонны? Потому, что средний житель большого города в мире выбрасывает от 300 до 800 кг бытовых отходов в год.

Отходы — это часть исходной материи (пищи, руды, энергии), которая перешла в хаотическую, непригодную для использования, и часто токсичную форму. Всего в мире генерируется примерно 17,5 млрд тонн отходов в год, то есть 2,3 тонны отходов на каждого жителя. Эта гигантская цифра показывает, с какой скоростью загрязняется наша планета так называемыми антропогенными отходами. Это в основном отходы горнодобывающей, химической, металлургической промышленности, секторов агропрома, а также бытовыми отходами. Факт, которого нельзя отрицать — «человек мыслящий» сам создает глобальный кризис, и сам же становится его жертвой! Другой аспект этой статистики показывает, насколько в целом неэффективна промышленность на современном уровне развития цивилизации. Из примерно 6,2 тонн природных ресурсов, которые добываются в год для обеспечения нужд одного жителя, 2,3 тонны превращаются в отходы.

Однако проблема промышленных отходов настолько сложна и запутана, что ее решение должно стать обязанностью правительств наиболее «засоренных» стран. В России в 2013 г. образовалось 5 млрд тонн промотходов, из которых примерно 23% тем или иным способом возвращается в оборот. Остальное остается «в наследство» будущим поколениям. В целом, поведение человека на вверенной ему планете напоминает вторжение варвара — вломился в дом, все разграбил, а что не сумел съесть или унести с собой, сжег! И так будет, пока уровень жизни каждой страны примитивно определяется через ВВП. Самое главное — сколько мы произвели, и чем больше, тем лучше. Я сказал «примитивно», так как уровень жизни человека сведен к объему его потребления (homo economicus). Как нас убеждают уроки XXI в., качество жизни человека больше не может определяться только тем, сколько он съел и приобрел для своего удовольствия. Бумеранг рыночной экономики, которой мы все еще поклоняемся, возвращается и несет трудно представимые последствия. Климатический кризис — одно из них.

Какие отходы представляют наибольшую опасность для городских жителей?

Наибольшую опасность для городских жителей представляют твердые коммунальные отходы (ТКО). ТКО составляют всего около 3% от общей массы антропогенных отходов. Тем не менее они стали объектом пристального внимания и политических дискуссий в России. Почему? В России в городах проживает более 62% населения, и из всех отходов, именно ТКО сконцентрированы в городах. Наличие неубранных городских отходов, помимо прочего, вызывает тяжкие последствия для здоровья жителей — увеличиваются случаи бактериальной и амебной дизентерии, тифа, желтухи, гепатита и прочих желудочно-кишечных заболеваний. В большинстве городов России этап урбанизации, когда, как в средние века, неубранные отходы валялись на улицах или сбрасывались в воду, пройден более века назад. Многие страны с низким уровнем дохода находятся еще на этом этапе, но к этому мы вернемся позже.

Президент РФ в своем Указе от 7 мая 2018 г. отметил, что более чем в 50% российских городов качество городской среды требует существенного улучшения. Существуют три основных фактора, негативно влияющих на качество жизни в городах: загазованность городского воздуха (около 800 тыс. жителей городов в год погибает в мире от последствий респираторных болезней), высокий уровень акустического шума от разных источников (локально — до 90 дБ) и загрязнение воздушной и водной сред сбросами промпредприятий, равно как и свалками и полигонами ТКО.

ТКО являются одним из наиболее опасных из распространенных видов отходов. Во многих городах мира ТКО содержат шесть основных компонентов с крайне различными химическими свойствами: органические отходы пищевого (15%) и садового (13%) происхождения, пластики разного типа (13%), бумага и картон (26%), стекло (5%), металлы (9%), текстиль и резина (9%).

Рис. 1. Составляющие ТКО в крупном городе промышленно развитой страны (США).

Большинство экологов рассматривают свалки как бомбы замедленного действия. Расскажите подробнее об их опасном влиянии на окружающую среду. Какая им существует альтернатива в мировой практике?

Россия в целом преодолела первый этап управления потоками ТКО — городские власти берут на себя обязанности сбора ТКО в городах и их утилизации. Но после сбора основная часть ТКО попрежнему «утилизируется» на неконтролируемых свалках, которые часто находятся в пределах городской черты. Свалки — наиболее дешевый, но и самый опасный для населения и биосферы вид утилизации ТКО. Они представляют собой химические бомбы замедленного действия. Разложение органических компонентов ТКО, которое длится более 15 лет после организации свалок, приводит к неконтролируемым выбросам свалочных газов (СО2 и метана) в атмосферу, распространению вредных бактерий, микроогранизмов и животных (грызунов и пр.) разносящих болезнетворные вещества. Дым от возгорания свалок содержит диоксины и другие опасные газы. Разложение отходов в результате химических реакций в теле свалки приводит к проникновению токсичных жидкостей в почву и водную среду вокруг свалки и отравляет почву, растения и водоемы. Поэтому в развитых странах ЕС свалки запрещены, и нарушение этого запрета чревато многотысячными (в евро) штрафами. В России до сих пор существует убеждение, что «страна у нас большая», и на ее чистоте можно экономить. Президент РФ был первым официальным лицом, кто заявил о необходимости перехода к более современному способу утилизации ТКО — обустройству «полигонов».

Современные полигоны — сложные и дорогие инженерные сооружения. В принципе, они должны обеспечить безопасное хранение ТКО в течение всей жизни полигона — примерно 30 лет.

Рис. 2. Поперечное сечение современного полигона.

Котлован с поперечным сечением, занимающий в среднем не менее 250 га и глубиной, зависящей от геологии местности, сначала укрепляется по склонам и днищу слоем плотной глины, затем укладывается несколько слоев прочного полимера и геотекстиля (тканой или нетканой сруктуры на основе полимерных нитей). Затем на эти слои укладывается слой мелкого гравия. В нем прокладываются коллекторные трубы для сбора и отвода сточных жидкостей, образующихся в массе складируемых отходов в результате химических реакций. Наконец, поверх этого укладывается слой почвы с сетью газосборников для отвода газов, выделяющихся в объеме складируемых отходов в течение 20–25 лет после закладки полигона. (Рис. 3). Основную роль играют метан (зеленая кривая) и углекислый газ. Размер и место закладки полигона являются критической проблемой, где часто вступают в противоречие интересы администрации, населения и операторов городских отходов.

Надо признать, что при всей правильности жалоб жителей поселений, соседствующих с полигоном, у большинства наших граждан отсутствует понимание того, что они сами являются источником отходов. Администрациям следовало бы терпеливо и профессионально разъяснять жителям основные альтернативы (свалка, полигон или мусоросжигатель), а также добиваться их конструктивного участия в комплексных проблемах управления потоками городских отходов. Так устроена природа человека, что он, с одной стороны, устраняется от активного обсуждения (не осуждения!) и заранее сваливает всю вину на руководителей, а подспудно исповедует принцип: «Где угодно, только не на моем дворе!». Однако часто руководителям не достает ни времени, ни собственного понимания проблем. А привычные волевые решения все чаще вызывают всплески протестной активности и «эффект Шиеса».

Рис. 3. Диаграмма выделения газов из тела полигона в течение 25 лет после его закладки. Зеленая кривая — метан. Его выделение коррелирует с водородом. Третий основной газ — углекислый.

Опыт Вены показал, что требуется примерно 15 лет постоянных инвестиций в систему переработки ТКО и разъяснительной работы с населением, прежде чем достигается желанный эффект — практическое прекращения практики вывоза ТКО на полигоны. (Рис. 4) Первые 5 лет потребовались, чтобы создать оптимальную систему сбора и сортировки (ТКО), после чего выросли фракции, направляемые на рециклинг и компостирование (верхние зеленые области). Одновременно было отмечено (и сообщено населению!), что вывоз на полигоны уменьшился примерно в 2 раза.

После этого успеха власти приступили к проектированию и строительству трех мусоросжигательных заводов. Самый большой из них — Spittelau — перерабатывает практически весь объем ТКО (кроме опасных фракций — медицинских отходов и пр.). Каждый житель города может посетить завод, ему проведут экскурсию по основным цехам и ознакомят с протоколами анализа отходящих газов, которые получают в реальном времени и которые демонстрируются на табло у входа на завод. После ввода мусоросжигателей доля ТКО, направляемая в Вене на полигон, упала до 0,4%.

Вспомним, что в России более 90% ТКО вывозится на свалки, и меньшая часть этого потока направляется на специально оборудованные полигоны. Среди официальных причин — нехватка средств местного бюджета, протесты населения против мусоросжигателей как «фабрик диоксинов», подозрение, что «Запад сбывает нам устаревшие технологии». По поводу первой причины мне трудно спорить, я не знаю, куда муниципалитеты тратят свой бюджет. Однако, несомненно, мусоросжигатель построить дороже, чем полигон адекватной емкости. Второй аргумент основан на данных, полученных лет 10 назад, когда вводились мусоросжигатели несовершенной конструкции, чтобы приостановить поток ТКО на полигоны. Официальные лица либо не знают, либо не хотят знать реальной ситуации. Что касается покупки устарелых решений, то тут смесь некомпетентности властей и желания сэкономить на системах газоочистки, которые занимают до 50% от капвложений. В СМИ регулярно сообщается, что РАН (или Ростех, или Роснано....) разработали самую совершенную конструкцию мусоросжигателя, но на деле ее пока не видно. Если бы это было правдой, то современные российские мусоросжигатели обслуживали куда больше городов. Вот где можно сэкономить, так это перестать наконец изобретать велосипед, сконструировать и построить несколько современных отечественных заводов для крупнейших городов. Или, по крайней мере, заложить несколько десятков полностью оборудованных полигонов.

Рис. 4. Динамика развития различных способов утилизации ТКО в Вене [1].

Итак, завершая ответ на поставленный вопрос, суммирую:

1. Да, свалки — химические бомбы замедленного действия, оказывающие вредное воздействие на человека и среду его обитания.
2. Свалки продолжают отравлять биосферу в течение многих лет после их консервации.
3. Полигоны являются более безопасным средством утилизации ТКО, но их строительство много дороже, и поэтому тарифы на сбор ТКО в данном городе могут быть повышены.
4. Один из двух способов сокращения вывоза ТКО на полигоны достигается сортировкой и рециклингом ТКО. Рециклинг удорожает утилизацию, но имеет огромный экологический эффект. Производство стеклотары из стеклобоя снижает загрязнение воздушной среды на 20%, а загрязнение водной среды — на 50%. Каждая тонна бумаги, произведенная из отходов, сохраняет жизнь 17 деревьям, экономит 64% топлива, 58% воды и 4 мегаватта энергии. В России этот вопрос решается по старинке.
5. В развитых странах Западной Европы, Японии и пр. свалки и многие полигоны запрещены. До 95% ТКО в Швейцарии, Японии, Голландии, Австрии проходят рециклинг или перерабатываются в энергию на мусоросжигателях.
6. Постройка мусоросжигателей и рециклинг ряда фракций ТКО привели к практическому исчезновению свалок и полигонов. То есть, к вопросу об альтернативах свалкам: да они существуют (Рис. 5) и широко внедряются в мире. Почему не в России? Это вопрос приоритетов страны, и мне на него не ответить.

Рис. 5. Пирамида альтернатив при переработке ТКО в ЕС [2]:

• Снизить образование отходов (это оказалось нереально в странах с высоким уровнем потребления).
• Подготовить ТКО для частичного возврата в систему потребления (сортировка).
• Провести рециклинг наиболее экономически и экологически приемлемых фракций.
• Провести термопереработку оставшейся части с производством энергии для городских нужд.
• Вторичные отходы (например, золу после сжигания ТКО) вывезти на полигон.

Эта схема показывает, как вернуть до 90% генерируемых городом ТКО к использованию в виде продуктов или энергии. Эта схема показана на практике городского управления во многих странах. Изобретать тут нечего, надо делать. Как говорится, просто и убедительно...

Можно ли сделать отходы таким же ценным ресурсом, как полезные ископаемые и добиться безотходного существования?

Многие специалисты хотели бы найти правильный ответ на этот вопрос. Я тоже в своей книге «Городские отходы — вредные отбросы или альтернативно сырье?» (Lambert Publishing, 2018) постарался дать анализ современной ситуации в Европе касательно управления отходами и сравнил ее с тем, что происходит в России. Я также описал влияние кризиса в этой области на мировые, региональные и локальные климатические процессы. В 2017 году, когда рукопись была готова, я предложил ее двум издательствам в России, которые сообщили, что тема «неактуальна». Только после того, как наш президент в 2018 г. указал на плохие условия жизни в более чем 50% крупных городов России, а в 2019 г. отметил, что средняя температура в России растет в 2,5 раза быстрее, чем в среднем по планете, отношение к этой проблеме стало медленно меняться.

Как я уже сказал ранее, отходы — это полезные ископаемые (минеральные и органические), переведенные в хаотическую, беспорядочную форму. Например, при сжигании каменного угля образуются две основные фазы отходов — газовая (углекислый газ и малые фракции) и твердая (минеральная зола). Даже при современных технологиях рекуперации энергии полностью избавиться от газообразных потерь невозможно, и они теряются безвозвратно. Зольную фракцию (ЗШО) можно переработать в некоторые дешевые материалы для строительства и пр., но в России из 30 млн тонн ЗШО только 10% утилизируется. Остальное направляется на отвалы, которых накопилось около 1,3 млрд тонн на общей территории в 20 тыс. кв. км (площадь Словении). Эти отвалы представляют собой серьезную экологическую опасность, поскольку основные ТЭЦ расположены вблизи городов.

Однако все процессы рециклинга золы снова потребуют затрат энергии и человеческого труда, то есть приведут как минимум к безвозвратным потерям энергии. Экономистам и политикам надо напомнить о втором законе термодинамики, согласно которому все тепловые циклы, проходящие в не полностью замкнутых системах, влекут за собой потерю энергии, а стало быть — не могут быть на 100% эффективными.

Такая же ситуация наблюдается с ТКО. Вернемся к перевернутой пирамиде альтернатив общей концепции управления отходами (Рис. 5).

Шаг 1. Можем ли мы добиться прекращения, или как минимум сокращения потока ТКО, генерируемого населением? Мое убеждение — нет, до тех пор, пока мы остаемся обществом потребления. Для homo economicus потребление остается основным приоритетом, а все остальное вторично. (Рис. 6).

Рис. 6 Динамика генерации и переработки ТКО в Европе в 1995–2014 годах (кг в год на душу населения) [3].

Ирония состоит в том, что в более бедных странах уровень генерации ТКО ниже, но там и отношение к сбору и утилизации ТКО находится на архаичном уровне.

Шаг 2. Можем ли мы участвовать в подготовке ТКО к возможной утилизации, прежде всего к раздельному сбору ТКО на уровне дворов и участков города? Можем, но не участвуем, за немногими исключениями. Конечно, уборка волонтерами дворов и улиц — дело хорошее. Так же как популярные в Европе марши молодежи Friday for Future. Так же, как инициатива Греты Тунберг. Но я бы обязал каждого трудоспособного горожанина отработать пару суббот на предприятиях по переборке городских отходов, чтобы убедиться, что он «производит» и чем чревато его наплевательское отношение к раздельному сбору. Меры убеждения сами по себе уже неэффективны, проблема ТКО зашла слишком глубоко и требует обсуждения, понимания и участия всех — от обычных горожан до местных чиновников.

Шаг 3. Можем ли мы эффективно проводить рециклинг ТКО? Да, если это экономически не слишком накладно и экологически оправдано. Тут много зависит от того, как пройден Шаг 2, а также от городского бюджета и приоритетов развития города. Как показано в ответе на первый вопрос, оптимально было бы как минимум рециклировать бумажно/картонные и стеклянные отходы, металл, а также компостировать массовые пищевые отходы супермаркетов и так называемые «зеленые», садово-парковые отходы. А их не так уж мало — примерно 50–60% (Рис. 1). Знаете, есть такая шутка. Представьте, что вы разбили старинную фамильную чашку. И теперь ваш долг ее склеить, по возможности хорошо (рециклировать!). Теоретически это возможно, практически труднодостижимо. Поэтому на вопрос, каким образом легче всего склеить разбитую чашку, ваш самый правильный ответ будет: «Не разбивать ее!». Так и с операциями рециклинга — до тех пор, пока Европа будет упорно производить 560 кг ТКО в год на душу населения, ничего не меняя в своем потреблении, каждый горожанин будет платить серьезные деньги на сбор и переработку ТКО.

Шаг 4. Можем ли мы использовать не прошедшие рециклинг фракции ТКО для получения энергии? Тут все зависит от позиции города и населения. К сожалению, в России ситуация с термопереработкой ТКО зашла в тупик. Городские власти часто недостаточно компетентны, чтобы интегрировать два процесса — рециклинг ТКО и термопереработку оставшихся фракций, в которые входят домашние пищевые отходы, полимерные отходы, текстиль, кожа, резина и мелкие фракции, которые невыгодно подвергать рециклингу. Тут важно пояснить, почему я использую для этой операции термин «рециклинг», а не привычное слово «утилизация». Рециклинг прямо подразумевает, что переработанная таким образом фракция ТКО возвращается для повторного использования, подобно товарам «секонд хэнд». Утилизация несет налет слова «утиль», а что делали с утилем? Выбрасывали.

Пригодные для термопереработки фракции обычно имеют высокую влажность и большую неоднородность по размерам. После сушки и дробления калорийность этого материала находится на уровне угля плохого качества или торфа. Кроме того, в нем содержится большое количество тяжелых металлов и хлор-органики. Поэтому просто сжигать этот материал на открытом воздухе категорически запрещено — многие знают, чем чреваты пожары на свалках ТКО.

Для термопереработки ТКО применяют специальные колосниковые печи и сложные системы газоочистки. За последние 15 лет достигнут серьезный прогресс в конструировании и строительстве мусоросжигателей. В Японии, Швейцарии, Голландии и частично в Австрии и Германии большая часть не прошедших рециклинг ТКО перерабатывается в энергию. В России существует целая обойма возражений против применения мусоросжигателей, которые выдвигаются как населением, так и лоббисткими структурами, «завязанными» на вывоз ТКО на полигоны.

Подводя итоги этого ответа, повторю: «Скупой платит дважды, несведущий — много больше».

Какие страны проводят наиболее грамотную политику по управлению отходами?

Такие страны есть, я частично упомянул их в моих ответах на предыдущие вопросы. Постараюсь обобщить. Основные обязательные условия примерно такие:

1. Достаточно высокий уровень дохода. Почему? В таких странах муниципалитеты, как правило, имеют достаточные бюджеты, чтобы позволить себе провести анализ ситуации в городе, выработать долгосрочную программу обращения с отходами с учетом основных экономических и экологических требований, и наконец — начать выполнять эту программу. Как на стадии выработки программы, так и в дальнейшей работе, от муниципалитетов требуется соблюдать условия максимальной доступности всей информации для населения и создавать площадки для обсуждения актуальных вопросов.
2. Необходимое количество квалифицированных специалистов и компаний как в области экологии, так и в строительстве и инженерном деле. Пример ОАЭ показывает, что даже при высоком душевом доходе (выше среднего по Еврозоне), но при отсутствии национальных кадров, страна продолжает складировать основную массу ТКО где-то в пустынях. Значит, есть еще условия, кроме материального благополучия.
3. Страна должна иметь высокую плотность населения, которое умеет охранять природу в регионах своего пребывания и не потерпит, когда рядом с каким-то городком построят полигон для ТКО, вывозимого из ближайшего административного центра.
4. Лучше, если страна достаточно компактна и не имеет большой береговой границы. Показателен пример Греции, где 90% ТКО либо сваливается в горных долинах, либо смывается в море, а люди привыкли соблюдать чистоту только в своих домах и поблизости. В Италии, экономика которой значительно сильнее греческой —практически такая же ситуация. С другой стороны — пример Швеции. Тут пояснять не надо. Почему такая разница? Пусть это будет политически некорректно, но я выскажу свое мнение. ТКО — это не нечто внешнее, как цунами или землетрясение. ТКО — это проблема, которая начинается на уровне каждого человека. Мусор начинается не в дворовых баках, он в головах у людей. Если кто-то бросает окурок на тротуар, имеет ли он право требовать, чтобы городские власти заботились о чистоте его города? Нет! Или еще пример. Бюджет Москвы и средний доход москвича несравнимо выше, чем у городов и населения многих регионов России. Означает ли это, что Москва успешнее решила проблему ТКО? Нет, иначе не было бы Шиеса. «Мусора нет не там, где постоянно убирают, а там, где не мусорят», — сказал С. Иванов несколько лет назад. А был ли он услышан? Нет, иначе не было бы Шиеса.
5. Хотелось бы ограничить набор необходимых параметров для стран, где успешно решается проблема ТКО, несколькими экономо-географическими факторами, но не получается. Чтобы успешно решать проблему ТКО в стране (или ее регионе), также должен быть достигнут консенсус между властью и неселением. Население должно доверять своим властям, а те должны заслужить это доверие.

И теперь, когда я перечислил условия успеха, список стран, где эти условия соблюдаются, не вызовет вопросов: Швеция, Финляндия, Швейцария, Нидерланды, Австрия, Дания, Япония, Сингапур, а также большая часть (юг и северо-запад) Германии, половина Бельгии (Валлония), Южный Тироль (северная территория Италии), некоторые острова Португалии и Греции. Вы можете спросить: «А как же США, вроде бы там все условия есть?». Я отвечу отрицательно, но это еще более сложный вопрос.

С факторами успеха разобрались. А что делать в тех странах, где уровень душевого дохода — средний, а таких стран большинство? Россия находится в списке стран со сравнительно низким доходом (64 место из 206 стран). Попробуем оценить все условия успеха. Уровень дохода действительно ниже, чем во многих странах, но в отдельных городах, особенно в Москве, он соответствует таким странам, как Испания и Словения. А покупательная способность москвича выше, чем в этих странах, поскольку в России внутренние цены ниже среднеевропейских. Уровень подготовки научно-инженерных кадров и квалификация компаний — выше среднемирового. Что касается консенсуса между населением и администрацией городов, то тут дело совсем плохо. Во-первых, городской бюджет, как правило, недостаточен. Но неужели его нет даже на то, чтобы правильно проанализировать проблему в городе? А что обсуждать с населением, если программы нет? Не стоит все валить на городские власти. Ведь когда средства на упорядочение системы обращения с ТКО выделяются «сверху» (то есть бюджет в основном оседает в распоряжении федеральных или региональных властей, как это было в 2017 году накануне Олимпиады), а от городских властей требуют скорейшего «освоения» этих средств, то не надо удивляться, что вместо снижения уровней загрязнения воздушной и водной среды (например, путем озеленения улиц и дворов), в некоторых городах все средства «бросили» на асфальтирование этих улиц и дворов.

Подведем итог. В России городские власти попрежнему стараются (или вынуждены?) управлять «сверху вниз», а население властям традиционно не доверяет. И чем дальше, тем больше растет взаимное недоверие. С ситуацией по ТКО это не пройдет, так как саботаж со стороны населения поставит крест на всей программе, даже если она есть (и даже если есть средства на ее реализацию).

Рис. 7. ТКО в московском дворе (слева) и на улице Челябинска.

Этими картинками из Москвы и Челябинска можно было бы закончить с вопросом, какие страны проводят наиболее грамотную политику в области управления ТКО. Я постарался привести список этих стран. Но вы заметили, что мы потихоньку ушли в область политики? А вы лучше меня знаете, что в политике важно не только знать, чего добиться, но и знать как этого добиться. Чтобы понять, «чего» нам надо добиться, достаточно нашим компетентным специалистам досконально изучить опыт этих стран. И перестать тратить время на изобретение «уникальных решений». А вот по части «как» — у нас есть большие проблемы. Ответ на этот вопрос надо искать в иных сферах, за пределами проблемы ТКО.

С какими проблемами в этой области сталкиваются развивающиеся страны?

Со всеми вышеперечисленными (техническими и экологическими). А касательно социально-политических аспектов, то, как говорится, «масштаб моей личности неадекватен уровню вашего вопроса». Я не шучу. Возьмите очередной отчет Агентства ООН по вопросам защиты окружающей среды UNEP. Там вы найдете подробную статистику по странам и типам отходов. Там же будут упоминания, что бюджеты этих стран недостаточны и что развитым странам следовало бы оказывать больше помощи. Но Вы задали вопрос, и я на него отвечу в пределах своей компетентности и своего опыта работы в ряде таких стран. Я долго работал в Индии. Страшное впечатление произвела свалка ТКО Газипур на северном выезде из столицы. Многоэтажные горы мусора, копошащиеся там люди (взрослые и дети!) и здоровенные, непривычные для европейца птицы типа грифов. Подъезжая к Газипуру, мой водитель попросил закрыть окна на следующие 15 минут.

Рис. 8. Свалка Газипур в Нью-Дели и улица-канал в одном из городов Индии.

Почему все так? Первый вариант — недостаток бюджета огромного города, коррупция чиновников и все прочее. Второй — две женщины, которых мы видим на втором рисунке, явно не принадлежат к низшей касте (неприкасаемых). Даже в самой бедной хибарке довольно чисто внутри, и дети ходят в школу в чистенькой униформе. А вот вокруг? Неужели и вправду нет времени и рук, чтобы почистить эту канаву? Именно в одной из индийских газет мне впервые встретилась фраза «Not in my backyard».

А маленькая тропическая страна Гайана в Южной Америке? Жители Джорджтауна жаловались мне, что ежедневно в устье реки Есеквибо входят многотонные баржи из США, груженые бочками с химическими отходами, которые разгружают в тропических зарослях страны. Мусор рождался в головах владельцев химкоцернов, а завершал свой путь в тропиках неповинной страны.

Но что мы все время о грустном? Этак я могу показаться Вам престарелым занудой. Расскажу вам веселую, но правдивую историю. Лет 10 назад мой австрийский коллега Бернт, активный член Австро-французского общества, участвовал в благотворительном проекте Общества в Дакаре (Сенегал). Идея проекта была проста. В Дакаре плоховато с питьевой водой, и жители пьют воду из пластиковых бутылок, которые, будучи выброшенными на улицы, в изобилии там валяются, и ветер пустыни гоняет их по городским окраинам. Общество решило построить фабрику по рециклингу этих бутылок, а их сбор поручить местным жителям, многие из которых были безработными. Сборщикам раздали здоровенные мешки из полимерной ткани, а за сдачу полного мешка полагалась определенная сумма местных франков. Чтобы не пересчитывать бутылки в каждом мешке, установили, сколько весит полный мешок, построили сборные пункты, и дело пошло. По принципу Маркса — «мешок — вес — деньги — мешок». Одновременно, установив сколько в среднем сдается бутылок в день, срочно стали строить фабрику. Где-то через пару недель приемщики заметили нечто странное — мешки сдавались по-прежнему полными, но стали весить все больше и больше. Причина оказалась проста — сборщики бросали в каждую бутылку горсть мелких камней...Вытряхивать камни из каждой бутылки? Или дробить их с камнями, а потом отмывать? Оба решения оказались убыточными, и проект пришлось закрыть. Мораль — изобретательность человека преодолевает все преграды!

Мы ушли от технических и экологических проблем в область человеческого менталитета. И снова мне приходится твердить одно и то же: «Мусор начинается в головах». А пока это так, мы часто знаем, кто виноват (но точно — не мы лично!), но не можем договориться, что делать. Не можем, даже когда вошли в эпоху глобальной конфронтации между неконтролируемым ростом производства и потребления, с одной стороны, и реальной угрозой здоровью населения планеты и ее природе, с другой.

Есть ли подвижки в сторону уменьшения общего загрязнения планеты?

Какие подвижки? Смотрите, что происходит. В этой заключительной фазе нашей беседы я не буду говорить о технических и экономических возможностях для таких подвижек. Такие возможности есть, и то, что они не реализуются, находится далеко за пределами рационального. Поэтому извините, но на несколько минут я превращусь в некое подобие Паоло Коэльо эпохи глобального потепления.

Где находятся корни «общества потребления», которое и привело в движение неуправляемую глобальную реакцию мусорного кризиса? Потребность древнего человека обеспечить себя и свою семью пищей, кровом и одеждой была естественной, независимо к какому древу развития он принадлежал — был ли он сильным неандертальцем, или более слабым, но сообразительным hоmo sapiens.

Потребность накопить больше, чем необходимо в данный момент, тоже понятна — на случай неурожая, наводнения или нападения диких зверей. На всякий случай — тоже нет вопросов. Однако по мере развития социальных структур и рождения племен, наций у человека откуда-то появилась потребность не просто иметь достаточное количество вещей и продуктов для жизни, но иметь больше, чем у соседа. Почему? Никто объяснить рационально не может. А на иррациональном уровне родился миф: «Чем больше я имею, тем более я счастлив (успешен, уважаем и пр.)».

После того как этот миф укоренился в подсознании, все причитания об исконном равенстве между людьми, столь часто используемые политиками (см. «Декларация прав человека»), отступили под натиском этого рефлекса (или привычки?): «Все равны, но я хочу быть равнее, чем другие». Затем, чтобы укрепить этот рефлекс в обществе, родился миф о капитализме как оптимальном образе существования. А вслед за этим мифом родился еще один — «общество потребления». Консьюмеризм захватывает умы целых народов, как только они достигают определенного уровня доходов. Недавно я сделал в одном из роскошных магазинов Парижа картинку — очередь туристов из Китая перед магазином Луи Виттон. Мне она напомнила очередь за колбасой или хлебом в недавние советские времена, но вызвала совсем другие эмоции. А у вас?

Рис. 9. Чем больше у меня Луи Виттона, тем более счастлив я! [4]

Что можно противопоставить этому необъяснимому, но мощному глобальному рефлексу сверхпотребления и, как следствие — перепроизводству и гигантскому росту количества отходов? Наши научно обоснованные соображения о вреде отходов для нашего здоровья? Или призывы беречь нашу планету?

Какая материальная сила стоит за обществом потребления? Многонациональные корпорации, финансирующие промышленное производство, банки, выдающие кредиты на расширение производства, финансовые корпорации, рождающие многочисленные хедж-фонды, военная промышленность, дабы помочь оградить наши активы. Целая армия в сотни тысяч штыков.

А какая материальная сила стоит за теми, кто призывает сократить потребление, оградить воздух и водные ресурсы от загрязнения отходами, а здоровье наших детей — от последствий климатической катастрофы? Вот этой глобальной силы мирового добра я пока не вижу.

Верю ли я в конечную победу сил добра? Верю. Как говорил Талейран, «с помощью штыков можно многого достичь, но сидеть на них неудобно». Посмотрим, ждать осталось недолго.

Спасибо за внимание.

Список источников.

1. Municipal waste management in Austria, European Environmental Agency, February 2013.

2. Managing municipal solid waste— a review of achievements in 32 European countries, European Environmental Agency, No 2/2013.

3. Eurostat, Press Release 56/2016 - 22 March 2016, Environment in the EU.

4. Фото автора, 2019