Российская и китайская экономики дополняют друг друга как две половинки пазла

22 марта 2023 г. завершился визит председателя КНР Си Цзиньпина в Москву. Об итогах переговоров, реакции в СМИ и экспертном сообществе, намеченных лидерами государств планах развития российско-китайского сотрудничества, а также рисках усиления зависимости России от Китая мы поговорили с директором Института Китая и современной Азии РАН, членом РСМД Кириллом Бабаевым.

22 марта 2023 г. завершился визит председателя КНР Си Цзиньпина в Москву. Об итогах переговоров, реакции в СМИ и экспертном сообществе, намеченных лидерами государств планах развития российско-китайского сотрудничества, а также рисках усиления зависимости России от Китая мы поговорили с директором Института Китая и современной Азии РАН, членом РСМД Кириллом Бабаевым.

Какое у Вас настроение после визита? Каковы Ваши впечатления, как Вы себя ощущаете по итогам этого большого события?

Событие действительно большое, я думаю, что всем москвичам, которые перемещаются на автомобилях, оно запомнится надолго, но в целом и для нас китаеведов, конечно, результаты достаточно позитивные, потому что мы увидели очень много содержательного.

Были прогнозы, что встреча будет протокольная, что встреча ограничится обычными мантрами о всеобъемлющем стратегическом партнерстве и вечной дружбе, но на самом деле она была очень хорошо подготовлена именно в содержательном плане, обсуждалось очень много конкретных экономических инициатив.

Поэтому я считаю, что по сравнению с, например, встречей в феврале прошлого года, когда стороны обговаривали базу принципов сотрудничества, эта встреча была рабочей. Заявление, которое было выпущено 4 февраля 2022 г. было о принципах, на которых существует российско-китайское партнёрство. Сегодня на этом фундаменте уже выросли конкретные отрасли, в которых мы взаимодействуем и планируем расширять сотрудничество.

Конечно, ясно, что всё ещё надо теперь воплощать в жизнь, но по крайней мере то, что лидеры двух стран нацелены на глубокое и конкретное взаимодействие, уже понятно.

Алексей Токарев:
Сколько дружбы у Путина и Си: что написали лидеры России и Китая?

Совместных заявлений было два, одно политического характера, второе непосредственно посвященное направлением развития совместных экономических проектов. Поменялось ли что-то? Ожидали ли Вы, что будет именно такой перечень совместных проектов заявлен или чего-то другого?

Нам удалось угадать большинство тем, на которых будет сделан акцент в ходе переговоров. Это логистика, платежи в национальных валютах, локализация производства, электронная торговля. То есть это ровно те темы, которые требуют действительно серьезного развития и совершенствования.

Потому что с энергетикой все понятно, ясно, что она будет расти, ясно, что лидеры уже очень много говорили о ней и будут продолжать разговаривать, но проекты уже стартовали, такие как «Сила Сибири-2» и «Союз — Восток», новый газопровод, поэтому с этой точки зрения я проблем не вижу.

Запуск этих четырех инициатив, мне кажется, и превращение их в реальные проекты очень быстро позволит России и Китаю создать весьма мощный, независимый уровень инфраструктуры, который будет влиять на всю последующую торговлю и экономическое взаимодействие.

Сейчас в СМИ, особенно в западных, многие пытаются увязать развитие энергетических проектов и поставки российских энергоносителей с развитием высокотехнологичных секторов, которые идут первым пунктом совместного заявления. Это рассматривается как такой «grand bargain», который заключили Владимир Путин и Си Цзиньпин. Россия гарантировала поставки энергоносителей по выгодным ценам и получила обещания Китая рассмотреть какие-то другие сектора, например, как Вы говорили, инновационные технологии, логистические проекты, наращивание инвестиций в нашу инфраструктуру и т. д. Вы согласны с такими оценками?

Я не вижу каких-то прорывов именно на этой встрече, потому что и так всем понятно, что российская и китайская экономики сегодня полностью дополняют друг друга. Они как две половинки паззла очень хорошо сходятся, потому что Китаю нужны наши энергоносители для того, чтобы сделать себя независимым от морских поставок в случае любого конфликта. Нам нужны комплектующие и оборудование, станки и другие промышленные товары для того, чтобы обезопаситься от импорта с Запада и заполнить лакуны, которые образовались после ухода западных компаний. Поэтому мы очень хорошо друг друга дополняем, из-за этого наше сотрудничество взаимовыгодно. Ясно, что нам нужно, чтобы китайцы не только ввозили свои товары, но и производили их на нашей территории, и на это тоже был сделан акцент в заявлении.

Ещё очень важно, что прозвучала конкретная цифра про 79 проектов на общую сумму более 165 млрд долл. Но это уже конкретика, они задали некую планку, исходя из которой можно будет расширять сотрудничество. Например, говорить руководителям крупных китайских госкорпораций «смотрите, друзья, наши лидеры договорились, должно быть 165 млрд., а 164 млрд. не годится, поэтому давайте инвестируйте, пожалуйста». Это, конечно, будет некой целью для самих китайских компаний.

Иван Зуенко:
«Две сессии» — 2023: основные итоги

Способен ли импорт из Китая действительно качественно заменить ушедшие с российского рынка западные компании?

Я вам скажу больше, мы сами в принципе способны очень много заместить, я думаю процентов 80, но дело в том, что на это требуется время. Я разговаривал с одним из руководителей министерства промышленности и торговли на прошлой неделе, который мне сказал, что мы к концу года будем выпускать самолет, полностью собранный из российских комплектующих. То есть это говорит о том, что на самом деле российская промышленность может мобилизовать свои силы и её потенциал весьма велик. Но дело в том, что это требует времени, а для того, чтобы в это время российской экономике помогли держаться и расти, нам как раз нужны китайские поставки. Поэтому я думаю, что нам здесь очень важно рассчитывать на китайских партнеров.

Я думаю, что китайская экономика способна довольно много товаров поставить, а даже если сегодня какие-то конкретные позиции в Китае не производятся, значит они могут производиться по заказу или могут производиться на заводах, которые будут построены здесь.

А если наоборот, нам ведь нужно не только импортные, но и экспортные направления как-то компенсировать, не только в области энергоносителей, но и в области промышленных и других товаров. Может ли Россия делать это на китайском направлении? И если да, то в каких и отраслях, помимо энергетики?

Конечно, может. Дело в том, что вот как раз в заявлении очень хорошо прозвучало, во-первых, сельское хозяйство отдельным пунктом. Китай очень сильно заинтересован в продукции сельского хозяйства. Вчера они даже создали отдельное направление, которое будет соей заниматься. Это гигантский совершенно рынок. Очень многие из наших сельхозпроизводителей сегодня смотрят на китайский рынок, дождались его открытия и готовы экспортировать.

Во-вторых, это химия. Безусловно, китайский рынок очень заинтересован в нашей химической продукции, пока она экспортируется на Запад, который тоже в ней заинтересован. Но, как мы знаем, все яйца в одну корзину лучше не складывать, особенно если дело касается химической промышленности. Поэтому я думаю, что в этом смысле наши интересы с Китаем тоже совпадают.

В-третьих, конечно, это нефтепродукты, нефтехимия. Дело в том, что экспортировать сырую нефть очень легко, но китайцы заинтересованы в том числе и в нефтепродуктах, и об этом их руководство достаточно открыто заявляет. Это означает, что нам нужно озаботиться строительством заводов на нашей территории, по всей вероятности, в сибирском и дальневосточном регионах для того, чтобы этот спрос удовлетворить.

Это три вещи, которые лежат на поверхности, безусловно, они заинтересованы и в нашей атомной промышленности, строительстве энергоблоков. Тут Росатом лидер, вчера руководство Росатома присутствовало на переговорах. Это говорит о том, что сотрудничество тоже будет расширяться, его отметили отдельно. Я думаю, что помимо сырьевых ресурсов, у нас есть довольно много потенциала для экспорта в Китай технологичной продукции.

Совместное заявление рассчитано до 2030 г., то есть на достаточно короткий горизонт планирования. Способна ли российская экономика справиться с этими задачами в эти сроки?

Это не такой короткий срок, дело в том, что Си Цзиньпин, как известно, избран руководителем государства до 2028 г. Лидеры сегодня смотрят на перспективу, это очень важно. Мы помним, что Си Цзиньпин начал свою встречу с В. Путиным с того, что сказал, о своей уверенности в том, что российский народ изберет его на новый президентский срок. Это говорит о том, что Китай рассчитывает на долгосрочное сотрудничество именно этих руководителей. Это неплохой знак, потому что это гарантирует стабильность, взаимопонимание на человеческом уровне. Для Китая это очень важно, это означает, что лидеры смотрят в будущее, причём на достаточно долгосрочную перспективу.

Ясно, что сейчас очень быстро всё меняется, поэтому ставить себе сроки на конкретные проекты до 2040–2050 гг. просто нет смысла, лучше попробовать сделать хотя бы то, что наметили до 2030 г. Этого вполне достаточно, потому что мы видим, какими темпами сегодня растёт, например, товарооборот.

Рабочая тетрадь РСМД
Продвижение экономических интересов России в странах Восточной Азии

Что касается импортозамещения, мы сегодня о нём предметно не поговорили, имеет ли смысл сейчас создавать какие-то официальные механизмы, нормативные акты, каналы импортозамещения, или это может остаться на полях у профильных ведомств и лучше не выносить это в официальные договоренности?

Это зависит от отраслей. Си Цзиньпин, кстати говоря, их назвал даже в своей статье: это авиация, космос, электроника, где нам необходимо выстраивать импортозамещение с помощью китайских товарищей. Я думаю, что в каждой из этих отраслей будет вестись конкретная работа, в том числе регуляторная, но на сегодняшний день взаимодействие между службами у нас налажено очень неплохо. Пять межправительственных комиссий работают как часы, говорят, что таможня очень хорошо движется на границе, несмотря на то, что только-только всё открылось. Это говорит о том, что наши ведомства умеют выстраивать взаимодействие, а, следовательно, регуляторная база будет быстро выстраиваться.

Мы можем с уверенность сказать, что визит был успешным, лидерами намечены действительно большие перспективы сотрудничества, лидеры готовы эти цели реализовывать. Но есть ли перспективы усиления критической зависимости России от Китая? Как далеко мы готовы зайти на пути увязывания наших экономик и промышленных комплексов, а может быть, в перспективе и логистических?

Я очень скептически отношусь к тезисам о зависимости в нынешней российской экономике, потому что экспорт газа в Китай составляет 15% от нашего экспорта по итогам прошлого года. Доля юаня в наших внешнеторговых расчетах 20 с небольшим процентов.

У нас гораздо больше было зависимости от Европы еще буквально пару лет назад, когда она была нашим главным партнёром, с ней у нас была примерна половина от всей внешней торговли. Тогда никто не говорил о зависимости. Сейчас мы говорим о зависимости, хотя наш товарооборот с Китаем имеет совсем другой удельный вес. Говорить о реальной зависимости здесь очень сложно.

И потом, давайте обратимся к истории, когда-то ведь ситуация была зеркальной.

В 1950-е гг. Советский Союз практически полностью поставлял все промышленное оборудование в Китай, выстраивал всю промышленность, направлял специалистов, давал атомную бомбу, по сути вся экономическая мощь Китая была построена при помощи СССР. Она не привела к какому-то вассалитету, нет, никогда этого не происходило.

Россия в силу своего размера не может быть вассалом любой страны, в этом смысле я думаю, что опасаться зависимости нам не надо, но балансировать свои, как финансовые, взаимоотношения, так и экономические, конечно, необходимо.

Беседовала программный менеджер РСМД Юлия Мельникова.