Сирия соприкосновения: оппозиция у власти — это не цель

Существует мнение, что история международных отношений — это история войн. Больших и малых, локальных и мировых. Каким бы ни был уровень войны, оказалось, что грань трансформации противоборства в нечто более глобальное и крупномасштабное едва различима, после чего события сметают за собой все и всех, кто попадается на пути, подобно гигантской лавине. Так произошло и в Сирийской Арабской Республике, где в течение одиннадцати лет все без исключения испытывают на себе катастрофические последствия войны, в корне изменившей жизнь страны (и далеко не одной).

Данный материал не является намерением или способом оппонировать какой-либо стороне или защищать одну из них, а выступает скорее напоминанием о потребности открытого и честного разговора как в международной, так и во внутренней политике.

Как сейчас звучит альтернативная точка зрения на сегодняшнее положение дел в Сирии с позиции тех, кто выступал от оппозиции официальному Дамаску? Как стоит искать путь разрешения кризиса? На вопросы отвечает Махмуд Аль Хамза, экс-представитель Сирийского национального совета в России, профессор, доктор математики (PhD), политический эксперт.

Существует мнение, что история международных отношений — это история войн. Больших и малых, локальных и мировых. Каким бы ни был уровень войны, оказалось, что грань трансформации противоборства в нечто более глобальное и крупномасштабное едва различима, после чего события сметают за собой все и всех, кто попадается на пути, подобно гигантской лавине. Так произошло и в Сирийской Арабской Республике, где в течение одиннадцати лет все без исключения испытывают на себе катастрофические последствия войны, в корне изменившей жизнь страны (и далеко не одной).

Данный материал не является намерением или способом оппонировать какой-либо стороне или защищать одну из них, а выступает скорее напоминанием о потребности открытого и честного разговора как в международной, так и во внутренней политике. Ведь именно его значение всегда подчеркивал наш выдающийся дипломат, академик, востоковед Евгений Максимович Примаков, доброе имя которого еще будет упомянуто в приведенной беседе.

Как сейчас звучит альтернативная точка зрения на сегодняшнее положение дел в Сирии с позиции тех, кто выступал от оппозиции официальному Дамаску, и как стоит искать путь разрешения кризиса? На вопросы отвечает Махмуд Аль Хамза, экс-представитель Сирийского национального совета в России, профессор, доктор математики (PhD), политический эксперт.

Махмуд Аль Хамза

Господин Аль Хамза, гражданская война в Сирии является многосторонним, многоуровневым вооруженным конфликтом. Он длится уже более одиннадцати лет, и с течением времени к нему присоединялись новые участники в разных форматах. Расскажите, пожалуйста, какие уровни конфликта Вы выделяете сейчас? И, соответственно, какие стороны в итоге остались? Все на текущий период.

Сначала это были мирные протесты, против которых потом использовали армию, силы безопасности. Где-то через год мирные люди взялись за оружие, начался военный конфликт. Но в основе был мирный протест. Потом присоединились внешние силы, шиитские ополченцы, ИГ* и другие.

Сейчас, по прошествии более десяти лет, военные действия почти прекратились, но остались некоторые очаги террористических организаций. На севере Сирии стало спокойнее.

На Украине во время Евромайдана власть максимально долго не применяла силу против демонстрантов. В итоге демонстранты или провокаторы сами перешли в вооруженное наступление, и отставки президента им оказалось мало — революция пошла вразнос. Вы считаете, в Сирии бы такого не произошло?

Я думаю, в Сирии другая была ситуация, и не было такого внешнего вмешательства изначально. Академик Примаков отмечал, что арабские революции, события «арабской весны» были вызваны внутренними социально-политическими причинами. В начале 2011 г. проходили мирные протесты в течение более чем семи месяцев — и Башар Асад в одном своем выступлении это признал. Но зачем использовать оружие против мирных людей и массовые аресты?

Как известно, всем не угодишь, всегда кто-то будет недоволен. Мирные демонстрации длились семь месяцев — очень долгий срок. Шли переговоры?

Один раз организовали большую сирийскую встречу для диалога, но туда не были приглашены представители реальной оппозиции. Однако был ряд хороших докладов на этой конференции. Но все рекомендации потом забыли. Дальше события развивались так, как развивались. Года через два в страну влезли бандиты, террористы, внешние силы и все испортили.

Кирилл Семенов:
Идлиб сегодня: «талибанизация» ХТШ и фрагментация Сирийской национальной армии

А почему вообще были разговоры, что оппозиция якобы поддерживала ИГ и другие террористические группы?

Не знаю. Вообще, ИГ — это действительно террористическая организация и, по моему мнению, международный разведывательный проект. Верхи ИГ никакого отношения к исламу не имеют. А простые люди там обмануты и думают, что воюют во имя ислама, но их используют. ИГ первым делом начало бить оппозицию, они отбили у Свободной сирийской армии (ССА) Ракку и сделали ее своей столицей. За один месяц они убили 30 полевых командиров ССА — и ни одного человека из правительственных формирований. Вооруженные группы оппозиции воевали с ИГ в Идлибе и выгнали их. Так что первой, кто воевал с ИГ, была вооруженная оппозиция. Но в вооруженной оппозиции есть исламисты, конечно, которые нам испортили все дело, но террористами они не были. А ССА — это изначально нормальные офицеры, простые парни, не было никаких исламистов среди них.

Потом появились Фронт ан-Нусра*, Аль-Каида*, они тоже атаковали силы ССА и воевали с оппозицией.

Американцы пришли в 2014 г. и говорили, что их цель — ИГ. Но я вас уверяю, что они очень мало воевали против ИГ. И когда захотели, ИГ исчезло. ИГ в считанные месяцы завоевало половину Сирии и в считанные месяцы исчезло, испарилось. Когда они уходили из Ракки, им дали автобусы от курдов, американцы предоставили им вертолеты, их вывезли. Это нужно было американцам.

Куда испарилось?

Куда-то на восток. Их перевели, они где-то сидят сейчас. Может, в Афганистане или Средней Азии. И начнется где-нибудь там, уверен. Американцы ушли оттуда, поручили Талибану* определенные задачи. У талибов столько оружия поставленного, что они могут завоевать всю Среднюю Азию.

Как сейчас живет Сирия? В первую очередь в социально-бытовом и идеологическом контексте.

Ситуация удручающая, настроение ниже нуля, причем везде. В Сирии массовый голод. Во всех частях Сирии экономическая разруха. До войны там тоже было тяжело. С началом применения силы и особенно бомбежек семь миллионов человек внутри страны переселились на север и северо-восток. Еще семь миллионов вынуждены были покинуть страну. Девять миллионов человек остались на подконтрольной правительству территории.

Это какой процент территории?

60% с чем-то.

Не больше?

25% территории Сирии восточнее Евфрата, где 85% населения — арабы, контролируют курдские ополченцы с поддержкой американцев. Это территория вместе с севером Сирии и Идлибом.

В итоге где-то 35% — точно не под контролем правительства.

Что касается сирийцев, работы нет, доходов нет, чудовищная инфляция — раньше доллар стоил 50 лир, сейчас около 4000 лир. Цены выросли в десятки раз, а может, и больше. Хлеб стоил, например, 50 лир за пачку лепешек, сейчас — тысяча лир. Люди с трудом выживают.

Как Вы охарактеризуете сегодняшний этап конфликта в Сирии? Что доминирует сейчас: это все еще продолжение внутригражданского противостояния с внешним влиянием или это прокси-война, а внутренний конфликт уже «затерялся» на ее фоне?

Это уже война между внешними игроками.

То есть второго больше.

Не больше, а почти исключительно война между внешними игроками. Начиналось с мирных протестов, потом каким-то образом вмешался Иран, далее — вооруженные группы, джихадисты и так далее. Американцы управляли кризисом, но не решали и не хотят решать его. Россия вовлеклась в этот кризис на стороне правительства, американцы — более поверхностно.

Игорь Матвеев:
Политэкономическая модель урегулирования ситуации в Сирии в контексте украинского конфликта

А Турция какую роль сейчас играет?

Турция сейчас в чем-то играет. Использует свои группировки на западе Сирии, чтобы давить на Асада и Россию.

Но нужно сказать, что Турция приняла около четырех миллионов сирийцев и предоставила им в целом нормальные условия для жизни и бизнеса, учебы молодежи. Хотя в последнее время турецкая оппозиция злоупотребляет делом сирийских беженцев против президента Эрдогана в своих политических целях.

Но для турок вообще самая главная проблема — это курды.

Кстати, как Вы видите решение курдского вопроса в Сирии? Известно ли, какие со стороны курдов планы по урегулированию в Сирии?

Конечно, урегулирование курдского вопроса должно быть только в рамках сирийского формата, в рамках единства Сирии. То есть курды — часть Сирии.

Второй момент: решение курдского вопроса должно быть в рамках демократического государства, где все имеют равные права и обязанности перед законом.

Они объявляли автономию у себя.

Это мало, что означает. ИГ тоже объявляло государство — и что мы видим? Сирия должна быть единой.

Но всем известно чуть ли не об официальной поддержке курдов со стороны американцев.

США их используют до поры до времени, пока нужны. Я на сто процентов уверен, что создание курдской автономии не входит в планы американцев.

То есть у Рожавы не будет шансов на автономию?

Планы на автономию есть у той прослойки курдов, которая является филиалом Рабочей партии Курдистана (РПК) из Турции. Они руководят всей территорией восточнее Евфрата, где нефть и ресурсы. Кто именно руководит? Все кадры приехали из РПК, из Турции. Они даже арабского не знают, курды из Ирана и Турции «держат» весь район.

Какие инициативы по решению этой ситуации Вы бы предложили?

Надо разоружить их и дать им все права, как и остальным сирийцам. Курды — это часть Сирии, они имеют право сохранять свой язык, образ жизни, культуру. А вообще арабы восточнее Евфрата составляют 85% населения. Там есть районы, где ни одного курда нет, но курды держат власть. То же самое алавиты — их меньше 11% населения Сирии, но держат власть вот уже 50 лет. Курдов, как и алавитов, очень мало в Сирии. Я родом из этой области (эль-Хасеке — прим. авт.) и доброжелательно отношусь к курдам, хочу, чтобы курды жили в Сирии нормально, полноценно, я ничего против них не имею. Но чтобы какие-то ополченцы из РПК руководили нами — это что за ерунда? Они присваивают себе нефть, пшеницу, другие богатства, которых очень много в нашем районе, и вывозят это все в Турцию в РПК. Под протекцией американцев.

Если возможно, давайте актуализируем вопрос о структурах сирийской оппозиции на сегодняшний день: кем она представлена, какие цели ставит перед собой и претерпели ли изменения требования? Какую часть оппозиции Вы представляете сейчас?

Я сейчас не представляю ни оппозицию, ни какую-либо другую структуру.

Официально в сирийской оппозиции есть один главный орган сейчас — Национальная коалиция, которая находится в Стамбуле. Организация включает примерно 120 представителей. Но большинство сирийцев сейчас ее не признают.

Алексей Хлебников:
Подход России к механизму трансграничной доставки помощи в Сирию

Почему?

Считают, что они больше преследуют свои личные выгоды или подчинены внешним сторонам.

Кроме Национальной коалиции, кем оппозиция еще сейчас представлена?

Есть сотни независимых групп.

Названия есть же?

Есть. У них есть названия, политические документы, структура и так далее. Но главное для них всех — это патриотическое направление. Они хотят, чтобы Сирия была единой. Чтобы была демократия и социальная справедливость, чтобы государство было не религиозным, не национальным, чтобы закон был для всех един.

Они формируются по национальному или по какому принципу?

Нет, по национальному признаку только курды. Есть Братья-мусульмане*, есть маленькие христианские партии. Остальное все общесирийского направления, где все вместе: и арабы, и курды, и ассирийцы, мусульмане и христиане, все конфессии, в том числе алавиты.

В Сирии самый сложный этно-религиозный состав, сложнее даже, чем в Ливане или где-то еще.

Да, это правда. Вообще, я считаю, что нужно отделить политику от религии, это для нас большой вопрос.

Каково вовлечение религии в политику в Сирии сейчас?

У нас есть религиозные партии. Но это опасно — смешивать религию с политикой. Башара Асада мало кто в этом поддерживает.

На какой компромисс оппозиция может, готова пойти с действующим президентом? Какие варианты консенсуса рассматриваются?

Это условия народа, а не оппозиции. Я не считаю, что оппозиция должна прийти к власти, это не цель. Должны выполняться резолюции СБ ООН, хотя бы 2254, которую подписали члены СБ. Ведь в этой резолюции говорится, что необходимо создать временный, переходный орган управления в Сирии, который будет выполнять функции и президента, и правительства, и руководить переходным процессом в Сирии. Сначала должны создать временный парламент, создать Конституцию, потом провести выборы президента и парламента — и все это под контролем ООН и членов СБ ООН. Все написано в этой резолюции. Почему ее не выполняют? Ведь если вопрос не будет решен справедливо, так, как написано в резолюции, проблемы останутся, никакой стабильности и не будет. И интересы всех сторон, которые подключились в Сирии, под вопросом.

Какие факторы или силы, на ваш взгляд, сейчас препятствуют политическому решению конфликта?

Я думаю, главные силы, которые препятствуют политическому решению в Сирии, — это Иран и США. Им выгодно, чтобы оставались проблемы и хаос. Никакой четкой позиции и предложений по решению кризиса они не демонстрируют. У нас так говорят, что американцы управляют кризисом, но не решают его.

Арабские страны не против решить вопрос — причем решить так, чтобы было выгодно сирийскому народу и России, чтобы российские компании могли там работать, развивать экономическое сотрудничество, получать выгоду и так далее.

Как, по-Вашему, украинский кризис повлиял или может повлиять на ситуацию вокруг Сирии?

Украинский кризис, конечно, отрицательно отразился на сирийском вопросе, к сожалению. Россия сейчас занята на Украине, идут боевые действия. Там происходят большие геополитические события, ведь Россия противостоит на Украине и всему НАТО, всему Западу. Параллельно в Сирии начали расширять и укреплять свое положение иранцы. Там, где российские силы пока сократили свое присутствие, например, на востоке Сирии, сразу же эти позиции заполнили иранские силы. Если Иран усиливает свое присутствие в Сирии, это значит, что решение вопроса отодвигается дальше. Это плохо для сирийского народа и для России.

Второй момент: в Сирии неурожай, продовольственный кризис несколько лет, а основной объем пшеницы и сельхозпродукции поступал из Украины и России.

Очень бы хотелось, чтобы Россия всерьез занялась сирийским вопросом, может быть, выдвинула какой-то проект для решения вопроса. Если сделать это совместно с Турцией, Катаром, Саудовской Аравией, то американцы вряд ли смогут возражать. Сирия может быть благополучной страной, есть все условия для этого, включая умных, талантливых людей. Есть статистика, сколько сирийских эмигрантов живет во всем мире — не только тех, кто покинул страну за десять лет войны, а за больший период. Это около 20 млн человек — и врачи, и ученые, и инженеры. Даже всемирно известный Стив Джобс, создатель Apple, имел сирийские корни: его отец и мать — сирийские эмигранты, они отдали сына на воспитание в американскую семью в свое время. И подобных примеров много. Там, где создаются нормальные условия, человек проявляет лучшее.

В любом случае каждая из сторон несет ответственность. Пусть в Сирии будет достигнут мир для всех. Спасибо.

* Организации признаны террористическими и запрещены в РФ.