Стабилизирующие «Основы»: Москва сокращает варианты для эскалации на доядерном уровне

19 ноября 2024 г. президент России Владимир Путин утвердил основы государственной политики в области ядерного сдерживания. Документ учитывает изменения, анонсированные В. Путиным на совещании по ядерному сдерживанию 25 сентября 2024 г. В чем принципиальное отличие новой доктрины от предыдущей версии, как документ может повлиять на стратегическую безопасность и какова будет реакция США на публикацию документа? На эти вопросы мы попросили ответить ведущих экспертов в области вооружений и проблем международной безопасности — зав. отделом военно-политических исследований ИСК РАН Олега Криволапова, научного сотрудника Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Дмитрия Стефановича, зав. Центром глобальных исследований и международных отношений ИАМП Дипакадемии МИД России Вадима Козюлина,зав. сектором новых вызовов в Южной и Юго-Восточной Азии ИМЭМО РАН Петра Топычканова.

Материал дополняется.

19 ноября 2024 г. президент России Владимир Путин утвердил основы государственной политики в области ядерного сдерживания. Документ учитывает изменения, анонсированные В. Путиным на совещании по ядерному сдерживанию 25 сентября 2024 г. В чем принципиальное отличие новой доктрины от предыдущей версии, как документ может повлиять на стратегическую безопасность и какова будет реакция США на публикацию документа? На эти вопросы мы попросили ответить ведущих экспертов в области вооружений и проблем международной безопасности — зав. отделом военно-политических исследований ИСК РАН Олега Криволапова, научного сотрудника Центра международной безопасности ИМЭМО РАН Дмитрия Стефановича, зав. Центром глобальных исследований и международных отношений ИАМП Дипакадемии МИД России Вадима Козюлина, зав. сектором новых вызовов в Южной и Юго-Восточной Азии ИМЭМО РАН Петра Топычканова.

Материал дополняется.

Каковы принципиальные отличия новой ядерной доктрины России от старой?

Олег Криволапов, к. полит. наук, заведующий отделом военно-политических исследований Института США и Канады им. Г.А. Арбатова (ИСКРАН)

Есть мнение, что двусмысленность в ядерном сдерживании необходима, чтобы, оставляя потенциального противника в неведении о фактических красных линиях, тем самым предотвращать его опрометчивые шаги, которые могут привести к ядерной войне. Такой подход полностью разделяют, например, США, которые не детализируют условия применения ядерного оружия, оставляя себе право решать, что относится к исключительным обстоятельствам, при которых они применят ядерное оружие, исходя из складывающейся обстановки в широком плане.

Россия не отказывается от двусмысленности в ядерном сдерживании. Например, в документе сказано о массированном взлете ракет и других средств воздушно-космического нападения. Что считать массированным и по каким объектам атака потребует ядерного ответа, руководство РФ будет решать самостоятельно по обстоятельствам.

Однако то, что российское руководство далее детализирует свое видение основных военных опасностей, и условия применения ядерного оружия, должно сообщать потенциальному противнику, что (1) Москва не применит ядерное оружие кроме как в ответ на указанные формы агрессии в свой адрес, (2) уверенность Москвы в возможности нанести неприемлемый ущерб агрессору при любом развитии событий. По теории ядерного сдерживания, наличие такой уверенности должно предотвращать шаги противника, на которые он бы пошел, ошибочно считая, что Москва собирается применить ядерное оружие.

О некоторых новых формулировках Основ государственной политики РФ в области ядерного сдерживания стало известно ещё в сентябре 2024 г.

В характеристике сущности ядерного сдерживания:

— Агрессия против РФ и/или ее союзников со стороны любого неядерного государства с участием или при поддержке ядерного государства будет рассматриваться как их совместное нападение.

Среди условий применения ядерного оружия:

— Агрессия против РФ и/или Белоруссии с применением обычного оружия, создающая критическую угрозу их суверенитету и/или территориальной целостности. Вероятно, так объяснено понятие «угроза самому существованию государства», которое использовалось в этом пункте ранее.

— Информация о массированном взлете стратегической и тактической авиации, крылатых ракет, БПЛА, гиперзвуковых и других летательных аппаратов и пересечении ими государственной границы РФ.

Об остальных изменениях стало известно только после публикации.

В характеристике сущности ядерного сдерживания:

— Агрессия любого государства из состава военной коалиции против РФ и/или ее союзников — агрессия этой коалиции в целом.

Вероятно, это пункт о недопустимости использования войск какой-либо одной страны НАТО в боевых действиях против РФ или Белоруссии, подавая это как частную инициативу этой страны без ее согласования с Брюсселем. Таким образом, Москва сокращает варианты для эскалации на доядерном уровне.

В число основных военных опасностей добавлены:

— Противоспутниковые средства в космосе.

Помимо имевшихся в прошлом документе упоминаний об опасности появления в космосе средств ПРО и ударных систем.

— Действия потенциального противника, направленные на изоляцию части территории РФ, в том числе, блокирование доступа к жизненно важным транспортным коммуникациям.

Вероятно, это предупреждение о недопустимости попытки изолировать Калининград. Это также можно рассматривать как сокращение вариантов эскалации на доядерном уровне.

— Действия потенциального противника по разрушению экологически опасных объектов РФ.

Вероятно, речь о недопустимости атак на АЭС, ГЭС и другие подобные объекты, разрушение которых способно привести к массовым жертвам.

— Планирование и проведение крупномасштабных военных учений вблизи РФ.

Это тоже можно рассматривать как сокращение вариантов эскалации на доядерном уровне.

Среди условий применения ядерного оружия:

— Применение ОМП по территории РФ и/или ее союзников, по воинским формированиям и/или объектам РФ за пределами ее территории.

Последнее, вероятно, о недопустимости атак на российские силы и средства, все еще находящиеся в Сирии, и военные суда России в мировом океане, с целью использовать это как ступень эскалации в рамках ограниченного применения ядерного оружия.

Дмитрий Стефанович, научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, сооснователь проекта «Ватфор»

Главное отличие, пожалуй, в формализации «угроз суверенитету и территориальной целостности», а не «угроз самому существованию государства» в качестве того, что должно предотвращать ядерное сдерживание, и что может привести к применению ядерного оружия. При этом само это словосочетание в приложении к условиям применения ядерного оружия звучало и раньше. Стоит отметить и появление, и довольно подробное перечисление различных средств воздушно-космического нападения, в ответ на применение которых может быть использовано ядерное оружие. Нельзя не отметить и исчезновение словосочетания «контроль над вооружениями» из текста «Основ», хотя в целом международные договоры и нормы международного права остались. Расширены и вопросы союзнических обязательств, полноценный «ядерный зонтик» над Белоруссией при этом сочетается с подчеркнутым сохранением контроля над ядерным оружием за пределами национальной территории. Одновременно снимается «ядерный иммунитет» с неядерных стран, которые могли бы напасть на Россию при поддержки ядерных стран, а также с неядерных участников «ядерных альянсов», вплоть до «нападение одного — нападение всех». Стоит отметить и упоминание ударов ЯО или другими видами ОМУ по российским базам или контингентам за пределами национальной территории, что также может привести к применению уже российского ЯО. При этом сохранился существовавший ранее принцип непрерывности ядерного сдерживания вплоть до применения ядерного оружия, что наступает после такого применения — остается под вопросом, но вряд ли что-то хорошее.

Вадим Козюлин, к.полит.н., профессор Академии военных наук Российской Федерации, зав. Центром глобальных исследований и международных отношений ИАМП Дипломатической академии МИД России

Если документ 2020 г. описывал применения ядерного оружия в ситуации гипотетического конфликта, то документ 2024 г. доработан с позиции государства, вовлеченного в острый конфликт и находящегося в жестком недружественном окружении. В новых условиях потребовалось расширить описание объектов сдерживания, значительно расширился перечень «основных военных опасностей».

Особо примечателен добавленный сценарий применения ядерного оружия, по которому условием перехода к применению ЯО может стать «поступление достоверной информации о массированном старте (взлете) средств воздушно-космического нападения (самолеты стратегической и тактической авиации, крылатые ракеты, беспилотные, гиперзвуковые и другие летательные аппараты) и пересечении ими государственной границы Российской Федерации». Фактически, возможно припомнить ситуации из недавнего прошлого, которые могли бы послужить подобным поводом.

За новыми ядерными «Основами» видны конкретные адресаты. Особенно рельефно это читается в п.11 «Агрессия против Российской Федерации и (или) ее союзников со стороны любого неядерного государства с участием или при поддержке ядерного государства рассматривается как их совместное нападение».

Петр Топычканов, к.и.н., зав. сектором новых вызовов в Южной и Юго-Восточной Азии ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН

Об основных отличиях уже много написано представителями властных и экспертных кругов. Согласно новому изданию доктрины, Россия стала шире понимать угрозы, которые могут парироваться с помощью средств ядерного сдерживания. В тексте объединены угрозы против России и Беларуси. Авторы документа указывают на возможное использование ядерного сдерживания и против неядерных государств, в случае если они ведут агрессию при поддержке ядерных государств. В доктрине обращает на себя внимание большая часть, посвященная военным опасностям, которые сами по себе не являются поводом к использованию ядерного оружия, но «которые в зависимости от изменения военно-политической и стратегической обстановки могут перерасти в военные угрозы». Частью эти опасности описывают современную обстановку, а частью — вероятности, которые в современных условиях не выглядят фантастическими. Возможно, цель перечисления опасностей — направить сигнал странам Запада относительно тех, по мнению российской стороны, опасных явлениях и тенденциях, которые могут привести к ядерной эскалации. Одним из центральных элементов, унаследованных нынешним изданием доктрины от предыдущих версий, являются утверждения о том, что применение ядерного оружия — это крайняя и вынужденная мера, а Россия делает все возможное для уменьшения ядерной угрозы и недопущения обострения межгосударственных отношений, способного спровоцировать ядерные конфликты. Повторение этого элемента — важно, потому что оно подтверждает тот факт, что Россия разделяет с другими ядерными державами взгляд на ядерного оружие, как «оружие судного дня». Такое подтверждение служит стабилизирующим фактором для отношений ядерного сдерживания между Россией и ее ядерными соперниками, тем более на фоне отечественных и зарубежных дискуссий, обосновывающих использовании ядерного оружия либо на поле боя, либо в предупредительных целях.

Алексей Арбатов:
Разоружение в истории и современности: теория vs практика

Как обновленная ядерная доктрина России может повлиять на стратегическую безопасность?

Дмитрий Стефанович, научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, сооснователь проекта «Ватфор»

Понижение ядерного порога само по себе вряд ли может оказать позитивное влияние, однако в условиях острейшей конфронтации между Россией и «коллективным Западом», развала системы контроля над вооружениями, количественного и качественного развития ядерных арсеналов стран мира роль обновленных «Основ» может оказаться и стабилизирующей. Ядерное оружие вернулось в качестве центрального фактора международных военно-политических отношений; продемонстрировано, что это не теоретический сюжет, а вполне себе практическая и «живая», эволюционирующая область, которая может быть полезной. Опять же лишний повод обсудить доктринальные установки, например, в формате «ядерной пятерки».

Вадим Козюлин, к.полит.н., профессор Академии военных наук Российской Федерации, зав. Центром глобальных исследований и международных отношений ИАМП Дипломатической академии МИД России

Порог применения ядерного оружия заметно снижен, но в то же время в «Основах» появилось больше конкретики, в документе рельефно прописаны «красные линии».

Москва посылает очень четкие сигналы. Такая ясность избавляет стратегическую безопасность от некоторой имевшейся неопределенности. Но при этом на «лестнице эскалации» совсем не остается свободных ступенек. Стороны нынешнего конфликта должны соблюдать предельную осторожность.

Примечательно, что в новой редакции выпало «соблюдение международных обязательств в области контроля над вооружениями» как один из принципов ядерного сдерживания.

Петр Топычканов, к.и.н., зав. сектором новых вызовов в Южной и Юго-Восточной Азии ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН

Условным названием этого текста могло быть «Ядерная доктрина эпохи СВО», потому что она отражает возросший спектр опасностей и угроз, характерный для времени вооруженной конфронтации в Европе, и определяет роль ядерного оружия в парировании этих вызовов. Вряд ли можно оценить воздействие доктрины на состояние стратегической стабильности в ее региональном и глобальном измерениях в отрыве от развития ситуации. К примеру, испытательный пуск новой системы «Орешник», способной нести ядерное оружие, в боевых условиях 21 ноября «подсветил» ядерную доктрину в части, касающейся возможного использования ядерного оружия против неядерных держав, агрессия которых опирается на поддержку ядерных держав. А поскольку ситуация динамично меняется, то роль доктрины будет эволюционировать. Например, до упомянутого испытательного пуска ряд западных экспертов критично относились к тексту доктрины. После 21 ноября больше голосов призвали внимательнее отнестись к сигналам из Москвы, в том числе отраженным в доктрине.

Безотносительно ситуации, есть очевидный аспект доктрины, который позитивно влияет на стратегическую стабильность. Это прозрачность, насколько это возможно, на этапах подготовки, утверждения и публикации обновленной доктрины. Вместо того, чтобы создавать большую неопределенность, провоцируя вероятных противников к спекуляциям о ядерной доктрине, создавая богатую почву для ошибочных оценок возможностей, намерений и планов России в ядерной области, Россия предпочла транспарентность. Это служит веским аргументом в поддержку той части доктрины, в которой говорится о стремлении России к снижению ядерных рисков. Обнародование доктрины создает предпосылки к официальному ядерному диалогу на двусторонней и многосторонней основах.

Андрей Кортунов, Чжао Хуашэн:
Готовься к худшему, но стремись к лучшему. Российский и китайский взгляды на ситуацию в области международной безопасности

Как может отреагировать Вашингтон на обновление ядерной доктрины России?

Олег Криволапов, к. полит. наук, заведующий отделом военно-политических исследований Института США и Канады им. Г.А. Арбатова (ИСКРАН)

Вашингтон наверняка обвинит российское руководство в использовании ядерной угрозы. Далее США могут сделать вывод, что пространство для повышения ставок в контексте украинского кризиса сократилось. Но это не значит, что Вашингтон и Брюссель откажутся от эскалации как таковой. В теории уходящая администрация Дж. Байдена может предпринять другие шаги помимо разрешения Киеву использовать ракеты ATACMS против объектов в глубине территории РФ. Но менее вероятно, что это будут шаги, открыто упомянутые в новой редакции Основ государственной политики РФ в области ядерного сдерживания.

Дмитрий Стефанович, научный сотрудник Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, сооснователь проекта «Ватфор»

Думаю, пока мы будем видеть подчеркнутое принижение ее (доктрины) значения, однако следующая администрация США, скорее всего, уже в 2025 г. подготовит обновленный Обзор ядерной политики, в котором наверняка будут отсылки на наш новый документ. Надеюсь, в практическом измерении наши заокеанские противники «примерят» соответствующие положения «Основ» на свои текущие и планируемые действия, однако надежд на «откат» каких-то решений и пересмотр своих планов военного строительства немного. И здесь, опять же, будет очень интересно посмотреть на действия администрации Трампа, с учетом их несколько отличного мнения о приоритетных направлениях развития американской военной машины, в том числе в ядерной сфере. Можно предположить какие-то «размены», в том числе в формате односторонних шагов и заявлений, уточняющих как российские, так и американские подходы.

Вадим Козюлин, к.полит.н., профессор Академии военных наук Российской Федерации, зав. Центром глобальных исследований и международных отношений ИАМП Дипломатической академии МИД России

Вашингтон предпочитает делать вид, что для него ничего принципиально нового в документе нет. Многие западные эксперты упражняются в остроумии, комментарии ироничны. Но все понимают, что риски растут, и публикация «Основ», безусловно, охладит головы тех, кто рвался играть с огнем. Особенно после того, как Москва подкрепила слова эффектной презентацией комплекса «Орешник» с его разделяющейся головной частью индивидуального наведения.

Петр Топычканов, к.и.н., зав. сектором новых вызовов в Южной и Юго-Восточной Азии ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН

До вступления нового президента США в должность, до которого осталось чуть более месяца, реакция США может носить неорганизованный и ограниченный характер. США, что важно подчеркнуть, будут реагировать не на сам текст, а на доктрину в сочетании с действиями России.