Олимпийские игры: насколько далеко ушли от своего идеала и что дальше?

В условиях меняющейся мировой архитектуры важной чертой геополитического и идеологического противостояния стало развитие гибридных войн, которые выходят за рамки прямого военного конфликта и включают использование спорта в качестве инструмента борьбы. Международный спорт, изначально задуманный для сближения народов и укрепления межгосударственных связей, давно превратился в средство политического давления и инструмент геополитических манипуляций. С момента холодной войны спорт и Олимпийское движение стали площадкой для соперничества двух мощных систем, стремящихся показать свое превосходство без применения силы. Несмотря на то, что крупнейшие спортивные бойкоты XX–XXI вв., организованные под влиянием геополитических интересов по большей мере западных стран, не принесли ощутимых результатов, они отчетливо иллюстрируют возрастающую роль геополитики в спорте, который используется как способ демонстрации превосходства на международной арене.

Источник: Olimpics.com

Несмотря на декларируемую аполитичность и даже резистентность по отношению к политическим событиям, с самого начала существовал разрыв между лицемерным утверждением аполитичности Олимпийских игр и реальностью. Олимпийские игры с момента их создания имели политическую цель и были заложниками стратегических событий. То, что было правдой, когда только тринадцать стран участвовали в Олимпийском движении, при его начале и в качестве сопровождения так называемой «универсальной» выставки, неизбежно становится еще более верным в наше глобализованное спортивное время.

Олимпиада и ее имидж в глобальном мире

Спорт (как многогранное социальное явление), а также крупные спортивные форумы включали в себя два характерных концептуальных вектора. Во-первых, спорт развивался в качестве неотъемлемой части международных отношений, и путем участия в спортивных соревнованиях как лояльные, так и конкурирующие на международной арене государства (на более «приземленном уровне» — отдельные культурные, этнические либо религиозные группы) должны были соревноваться в де-юре равных условиях и определяли сильнейшего (и, как результат, — более «лучшую» нацию, страну и т.п. в случае с конкуренцией, либо же подтверждали свою приверженность союзническим отношениям в случае с принадлежностью к одному политическому «блоку»), что дополнялось использованием образа спорта, а также спортсменов в политической среде — для укрепления имиджа либо рейтинга правительства, для демонстрации спортивных побед с целью укрепления морального духа или как средство отвлечения внимания общества от экономических проблем, социального напряжения и т.п. Во-вторых, спорт мог развиваться и в качестве обособленной от политики сферы, в рамках которой в полной мере политическая и международная конъюнктура хоть и могла приниматься во внимание, но не являлась основой того или иного соревнования, что сводило бы весь зрительский интерес непосредственно к исходу спортивного соревнования, а не «закулисным» околополитическим моментам.

Тем не менее в условиях последовательного развития человечества ни одна из этих моделей не могла и не может существовать в чистом виде — спорт может развиваться за счет работы спортивных ассоциаций и федераций, которые, в свою очередь, будут финансироваться государством, которое имеет свои внешнеполитические интересы и которые, в свою очередь, в прямом либо скрытом виде могут найти свое отражение в спортивной сфере.

С другой стороны, зрительский интерес к определенному виду спорта также предполагает и восприятие того или иного вида спорта, отдельного соревнования, отдельных спортсменов в качестве объекта маркетинга либо инструмента продвижения тех или иных политических, социальных, культурных, религиозных нарративов (в силу высокого «пользовательского охвата» спортсменами — примером выступает запуск португальским футболистом К. Роналду собственного канала на интернет-платформе в августе 2024 г., и достижение им менее чем за 3 часа отметки в 1 млн пользователей, за 3 дня — 15 млн, за неделю — 50 млн). Популярность спортсмена, в свою очередь, продуцирует интерес не только со стороны рекламодателей, но также политических сил, которые заинтересованы, чтобы известный спортсмен был ретранслятором определенного политического трека, допустим, призывал голосовать за кандидата в президенты.

В конечном итоге невозможно игнорировать и тот факт, что успешное выступление спортсменов, а также совокупная сила сборной в определенных видах спорта, популярность того или иного вида спорта в стране также могут использоваться государствами в политических целях — как для демонстрации совокупной силы нации, с целью повышения морального духа, отражения финансового, технологического, человеческого потенциала страны, так и в контексте продвижения выгодных государству идей с дальнейшей их ретрансляцией на региональном и глобальном уровне.

В то же время характерной чертой спортивной сферы всегда выступал декларируемый акцент на созидательных и в определенном смысле — созерцательных идеалах и нарративах. Идея барона П. де Кубертена, который в конце XIX в. трансформировал древние спортивные дисциплины в новое явление, вдохнув в Олимпийское движение ценности, продолжающие свой путь по миру, предполагала, что международный спорт станет источником фундаментальных принципов: честной борьбы, уважения к сопернику, командного духа и соблюдения правил. Прогресс через олимпийский спорт наглядно демонстрирует реализацию главной идеи де Кубертена — спорта для улучшения мира. Именно на этом принципе изначально строилось Олимпийское движение, поскольку де Кубертен, размышляя о принципах олимпизма, стремился использовать свое творение для развития как личностей, так и коллективов, а также для укрепления взаимного уважения между народами и достижения межкультурного взаимопонимания.

За редким исключением данные нарративы сводились к в общем-то разделяемым всем мировым сообществом идеям равенства, открытости, чести и достоинства с попутным использованием спортивной сферы для продвижения идей отказа человечества от дискриминации, расизма, угнетения. Как итог, «хроническая» популярность спорта среди высших политических элит, равно как и позиционирование крупных спортивных форумов в качестве пространства, объединяющего международное сообщество, не давало спорту никаких шансов не использоваться в политической сфере — как с точки зрения продвижения спортивной дипломатии, так и с точки зрения использования церемоний открытия либо закрытия крупных форумов в политических переговорах а также в достижении политических договоренностей на темы, которые выходили далеко за пространство конкретной спортивной арены, конкретного вида спорта, конкретного спортивного форума и спортивной сферы в целом (хотя, безусловно, вопросы развития сотрудничества в спортивной сфере также могли выступать важным направлением межгосударственного взаимодействия — как минимум в силу внимания к социальной, гуманитарной и культурной сферам).

Тем не менее по мере активного развития человечества (технического, технологического прогресса), а также совокупного развития международных отношений достаточно важным аспектом жизни современного общества стала глобализация, а также, учитывая «силу противодействия», процесс кластеризации, проявление которого также наблюдается и в спортивной сфере — характерным аспектом данного процесса выступает процесс адаптации (зачастую с помощью навязывания) спортивной сферы под политические и геополитические реалии.

С одной стороны, данный процесс делает возможным проведение международных спортивных соревнований исходя из географических либо политических особенностей и региональной специфики. К примеру, Игры Содружества — в контексте развития отношений между англосаксонскими странами и их сателлитами, сугубо на основе исторических традиций и геополитики. Или расширенные Игры БРИКС, которые позиционируются Россией как «Олимпиада дружественных стран», однако сразу оговоримся, что итоги проведенных Россией соревнований показали малую заинтересованность российских партнеров (прежде всего Китая) к подобной концепции именно глокализации спортивных соревнований.

С другой стороны, проведение данных форумов способствует укреплению межгосударственных связей в политической, экономической, технологической, социально-культурной сфере, образуя своеобразную «синергию», в рамках которой спорт и политическая сфера укрепляют свою взаимосвязанность и взаимозависимость, позволяя извлечь максимальные геополитические дивиденды от подобного «слияния». Следует оговориться, что в данном случае развитие «локальных» форматов международных соревнований в большинстве своем не вступает в острое противоречие с глобальными спортивными форумами. Так, принимая участие в «локальных» спортивных инициативах, государства лишь подтверждают свою приверженность развитию отношений со своими политическими либо географическими соседями, подчеркивая общий (или схожий) внешнеполитический вектор развития, синергию в глобальных нарративах и т.п., тогда как за глобальными соревнованиями в силу максимального охвата спортивной аудитории сохраняется роль традиционной «спортивной основы». Иными словами — локальные форматы международных соревнований могут обладать менее высоким «удельным весом» политической составляющей, тогда как на глобальных форумах, даже с учетом тенденции к увеличению данного сегмента, спорт, и хотя спорт имеет шансы на сохранение главенствующей роли, роль политики неизмеримо выше, что мы увидели на Олимпиаде в Париже и, вероятно, увидим на Олимпиаде в Лос-Анжелесе, учитывая нарастающее противостояние США и Китая. Именно поэтому участие (или официальный бойкот) глобальных спортивных соревнований имеет для государств гораздо большую ценность, чем локальные спортивные соревнования внутри схожей модели мироощущения.

Кроме того, наблюдается и второй вектор использования спорта — в продвижении новой повестки, суть которой сводится к пропаганде идей, назовем это общим словом, трансгуманизма (чаще всего под этим понимают идеологию ЛГБТ+*), что, однако, не находит понимания у большинства стран, и эти страны, в свою очередь, пытаются использовать спорт в качестве продвижения своей традиционалисткой повестки. Примером этого могут послужить высказывания премьер-министра Венгрии В. Орбана, что «Олимпийские игры в Париже показали отрицание Францией (как хозяйки Олимпиады) общей западной культуры и общей христианской морали в угоду своим личным либеральным прогрессистским идеям, и использование Олимпиады как площадки для пропаганды этих идей». Венгрия, по словам Орбана, использует Олимпиаду для пропаганды традиционных ценностей Запада, ориентированных на религию и национальность. Итальянский премьер-министр Джорджа Мелони, в свою очередь, сделала заявление о скандале в женском боксе на Олимпиаде в Париже: «Я не согласна с позицией МОК и уже много лет пытаюсь объяснить, что некоторые тезисы, доведенные до крайности, рискуют привести к ущемлению прав женщин. Как мне кажется, спортсменов, имеющих мужские генетические особенности, не следует допускать к женским соревнованиям. Но не потому, что мы хотим кого-то дискриминировать, а потому, что мы хотим защитить право спортсменок соревноваться на равных условиях».

Аполитизм Олимпиады: идеализм и реальность

Первоначально воспринимаемый как платформа для уважительного и объединяющего взаимодействия между нациями и спортсменами международный спорт предлагал возможности для диалога и дружбы, которые выходили за рамки спортивных арен. Однако это далеко не единственная его функция в современном мире. Идеализм, стремящийся к аполитичности, сталкивается с суровой реальностью: даже когда страны и спортсмены собираются вместе для соревнований, прошлые напряженные отношения и конфликты на глобальной арене неизбежно продолжают влиять на их взаимодействие. За внешней аполитичностью международного спорта скрываются реальные геополитические интересы, конфликты и стремления к доминированию. В качестве примера можно привести исполнение игроками сборной Испании песни Gibraltar es Español (Гибралтар испанский) после победы над сборной Англии в финале Евро 2024, что отражает высокий потенциал разморозки конфликта между Испанией и Великобританией в будущем, основываясь на высоком самоопределении испанцев и поддержке данного инцидента со стороны набирающих популярность правых партий в Испании. В связи с этим можно отметить, что иногда политические конфликты в спорте становятся предвестником более широких геополитических кризисов вследствие повышенного внимания к спорту и позиционированию известных спортсменов.

В то же время тезис о полной глокализации спорта применимо к долгосрочной перспективе также выглядит достаточно условным и в максимальной степени дискуссионным, требующим своего детального рассмотрения, поскольку даже в условиях острых геополитических противоречий, а также системной политизации спорта полноценный и необратимый уход отдельных стран (либо групп стран) из области глобальных международных спортивных форумов выглядит опрометчивым шагом — как с точки зрения сохранения необходимости в поддержке спортивных связей, грамотного позиционирования образа государства в умах не только своих союзников, а всего международного сообщества, так и с точки зрения поддержки конкурентоспособности спортсменов. Дополняется указанный аспект сохранением необходимости использования спорта для проработки политических контактов, а также развития спортивной дипломатии.

В своей совокупности указанные моменты делают возможный отказ от участия в крупных спортивных форумах шагом, который наносит ущерб в первую очередь отказывающемуся от участия государству, а не его оппонентам, либо международному сообществу в целом (хотя и в данном случае важно четко акцентировать — речь идет о долгосрочной поддержке данного решения, тогда как в относительно малых хронологических рамках данный шаг может являться инструментом привлечения внимания международного сообщества к острым проблемам в сфере спорта, геополитики и т.п.).

Второй аргумент в пользу данного тезиса расположен в области истории и результата длительного конструирования образа международных соревнований как площадки для достижения результатов за пределами спортивного пространства, наиболее характерным примером которого выступает термин «экехейрия» — греческая традиция, суть которой заключается в использовании времени проведения Олимпиад для перемирия (так называемое «Олимпийское перемирие»). Суть указанного термина в целом подчеркивала нацеленность международного сообщества на использование спортивных соревнований для объединения не только в спортивной сфере, но и на глобальном уровне в целом, в результате чего конфликтующие стороны, следуя духу указанной традиции и действуя, по сути, в интересах международного сообщества, могли сложить оружие и использовать затишье для достижения компромисса, результатом которого могло стать длительное перемирие и в перспективе — окончание военных действий.

Тем не менее следует констатировать, что в современных геополитических условиях данная традиция скорее выступает своеобразным «сборным образом», моделью, идеей, концепцией, которую хорошо было бы использовать на практике, но которая в современных реалиях является по большей части популистской спекуляцией, нежели работоспособной моделью приостановки либо завершения конфликтов.

Аргументом в пользу данного подхода выступает тот факт, что в рамках обострения «украинского кризиса» последних лет разговоры о возможном перемирии, звучавшие со стороны Франции и стран Европейского Союза в преддверии Олимпиады-2024 в Париже, не привели к полноценному переносу данной идеи в практическую плоскость, и организаторы Олимпиады не сумели в должной мере «мотивировать» конфликтующие стороны к пересмотру своей военной стратегии.

В то же время важно учитывать, что «украинский кейс», несмотря на свою актуальность для мира, не является единственным примером (хотя он и один из наиболее свежих) — так, характерные примеры, когда данная концепция в полной мере не работала, включает в себя гражданскую войну в Мьянме (2024), конфликт в секторе Газа (2024), а в более раннем времени — Иракскую войну (2004), Войну в Афганистане (с 2001).

Геополитика играет значительную роль в международном спорте, учитывая глобальное распространение соревнований на всех континентах. Однако процесс политизации спорта высших достижений значительно усилился. Этот процесс привел к тому, что постоянные изменения геополитических интересов переплелись с социально-экономическими проблемами, что в итоге стало причиной зарождающегося кризиса в Олимпийском движении и упадка международных спортивных организаций. Олимпийские игры все больше вовлекаются в геополитические игры и баланс сил: субнациональные единицы становятся предметом международных конфликтов и территориальных претензий, мировые СМИ используют спортивные достижения в интересах политических элит, а коммерциализация превращает международное спортивное движение в часть рыночных отношений. В итоге принципы честной игры вступают в противоречие с геополитическими интересами, уступая место антигуманистическим ценностям, что проявляется в политических махинациях, допинговых скандалах, международных бойкотах и попытках изоляции геополитических оппонентов.

Геополитическая борьба продолжается, и по мере разрешения одних проблем возникают новые поводы для усиления санкций, даже если их обоснованность сомнительна. Это свидетельствует о явной геополитической мотивации и демонстрирует, что кампания западного давления на Россию особенно проявляется в контексте Олимпийских игр. Этот процесс, достигший пика в полной политизации и ангажированности международных спортивных институтов, показывает, что спорт превращается в арену для борьбы за власть на международной сцене. Он становится средством для выражения национальной гордости и одновременно инструментом пропаганды или давления на политических оппонентов.

Таким образом, идея Олимпийского перемирия, равно как и собирательный образ крупных форумов как инструмента урегулирования острых межгосударственных противоречий даже с учетом декларируемых целей оказывается неработоспособной в практической плоскости — как в силу игнорирования интересов конфликтующих сторон, так и в силу невозможности исключительно спортивной составляющей создать условия для решения острых противоречий. В данном случае практический «предел» спортивной сферы заключается в регулярных, но безответных призывах сторон к миру и изменению своих позиций, однако на практике данные призывы не накладывают на конфликтующие стороны никаких обязательств, по сути, девальвируя имидж спорта в качестве действенного инструмента по урегулированию острых противоречий. Иными словами, идея о том, что Олимпийские игры могут выступать действенным и эффективным инструментом по урегулированию острых конфликтов либо геополитических противоречий, является по большей части идеалистическим представлением того, как бы эта концепция могла работать, однако в действительности данная идея не может найти своего действенного отражения и ограничивается в большей мере односторонними призывами, которые не находят полноценного отклика у противоборствующих сторон.

С другой стороны, выглядит дискуссионным и тезис о том, что Олимпийские игры полностью ушли от своего «оригинала», и более уместным кажется допущение, что Олимпийские игры всегда делали акцент не только на спорте, а на попытке выстраивания более сильного имиджа данного форума и расширения его способностей до возможности влияния на политические вопросы. То есть Олимпийские игры вырабатывают рамки, которым должен следовать глобальный мир. Олимпийский герой и олимпийская идея в данном случае являются отражением доминирующей в мире социальной и социально-политической реальности. Олимпийский герой выступает пропагандистом этой реальности в массы, и его заслуги оцениваются не только с точки зрения его высоких спортивных результатов, но и с точки зрения его лояльности глобальному идеологическому тренду.

В этой связи показательно, что спорт стал одним из ключевых вопросов, которые были заложены в избирательную платформу Демократической партии США 2024 г. По их мнению, спорт — это место, где сталкиваются политические системы (имеется в виду столкновение демократий и автократий) и решающий инструмент для продвижения ценностей инклюзивности и демократии. Спорт представляется как мощный символ гордости и единства с ролью и влиянием на политических и социальных аренах.

Позиция республиканцев в вопросах спорта аналогична только на другой идеологической платформе: меньше инклюзивности, больше противостояния Китаю. Но несмотря на идеологические расхождения, и демократы, и республиканцы видят спорт и грядущие Олимпийские игры как прежде всего инструмент доминирования США и демонстрации американского лидерства в мире, ну и, конечно, инструмент для противостояния с Китаем. Медальный зачет Олимпиады в Париже это наглядно показал.

В продолжение этого интересным примером является интервью премьер-министра Венгрии В. Орбана, которое он дал по итогам Олимпийских игр в Париже. Комментируя сегодняшние реалии глобального мира в контексте позиционировании Венгрии, Орбан отметил, что «спорт и участие в Олимпийских играх критически важны для любой страны, поскольку соперничество между странами и сравнение их успешности — это естественный порядок вещей, и участие становится более актуальным, когда стране требуется выступить альтернативой глобальному курсу». Приведя в пример Венгрию, Орбан подчеркнул, что «Олимпийские игры это про то, как ты себя ощущаешь. Франция показала, что ощущает себя страной, высмеивающей христианские ценности и символы, и показала то, что гордится этим. Венгрия на Олимпиаде показывает, что не гордится этим и верит, что никогда не будет такой страной. Для венгерского спортсмена спорт — это возможность в этих условиях продемонстрировать свою национальную идентичность, заявив «я не согласен с вашими правилами. Я пришел сюда, и я вас победил».

Иными словами, Олимпийские игры (прежде всего благодаря глобализации) значительно изменились, став ареной геополитических столкновений и продвижения так называемой «повестки». Политизация спортивных мероприятий превратила их в инструмент давления и влияния. Примеры бойкотов и дипломатических скандалов на Олимпиадах последних десятилетий свидетельствуют о том, что спорт, вместо того чтобы объединять, стал средством разделения и противостояния. Идеи, заложенные Кубертеном, о «спорте для мира и развития», уступили место политическим интересам, где спорт все чаще используется как инструмент в борьбе за влияние на мировой арене.

 Олимпиада и политика: уникальный парадокс

Тем не менее, несмотря на высокую степень политизации, внутри спортивного сообщества все еще сохраняется дух честной борьбы и взаимоуважения, которые были основой Олимпийского движения. Президент Федерации тенниса РФ Ш. Тарпищев справедливо подчеркивает, что, несмотря на политическое давление, атмосфера на последних спортивных соревнованиях на Олимпиаде в Париже оставалась дружелюбной и справедливой: «Ко всем спортсменам относились доброжелательно, вне зависимости от симпатий». Спортсмены приезжают на Игры не для участия в политических баталиях, а чтобы продемонстрировать свои спортивные достижения и бороться за медали. Именно это способствует созданию положительной атмосферы на Олимпиаде, где, несмотря на внешние конфликты, царит дух взаимного спортивного уважения.

Взаимоотношения между политикой и спортом на Олимпиаде представляют собой сложный парадокс. С одной стороны, политизация и вмешательство различных государств привели к искажению первоначальных идеалов Игр. С другой стороны, сами соревнования продолжают быть источником вдохновения и демонстрации человеческих возможностей, сохраняя в себе дух спорта, свободного от внешних влияний. Различие между политикой в спорте и самими спортивными соревнованиями проявляется в том, что, хотя внешние факторы пытаются диктовать правила игры, внутри спортивного сообщества сохраняются те самые ценности, которые были заложены основателями Олимпийского движения. Разница подчеркивает искреннюю заинтересованность людей в спортивных достижениях, а не в политических манипуляциях, и это, в свою очередь, способствует укреплению связей между народами через спорт. Таким образом, хотя Олимпийские игры далеко ушли от своих изначальных идеалов мира и единства, дух чистого спорта и взаимоуважения все еще живет среди спортсменов и любителей спорта. Он остается основой Олимпийского движения, и именно он продолжает вдохновлять спортсменов по всему миру, несмотря на политические разногласия и вмешательства.

Как результат, дискуссионной выглядит не только идея использования крупных спортивных форумов, а также универсальных спортивных идеалов для решения острых межгосударственных противоречий, но и, применимо к современному этапу, идея аполитичности спорта в целом, главным образом — в силу планомерной и неотвратимой по своей сути тенденции, направленной на использование спорта как элемента геополитического противостояния крупнейших центров силы и центров влияния.

Характерным примером данного тезиса выступают ограничение по политическим, а не спортивным мотивам российских, белорусских спортсменов, эксплуатация «допингового кейса» и попытка экстраполяции данного кейса на все спортивное движение в России, что дополняется выдвижением дискриминирующих (а по сути — унизительных) требований российским спортсменам в случае наличия у них желания принять участие в Олимпиадах. Таким образом, наблюдается двоякая картина, в рамках которой российское «гибридное участие» может восприниматься в качестве возможной «опции», подчеркивающей как стремление России к защите интересов спортсменов, так и желание сохранить инструмент коммуникации и свою связь с Олимпийским движением, выступая своеобразным «компромиссным решением». В связи с санкциями МОК российская делегация официально не принимала участия в Олимпиаде в Париже, тем не менее индивидуально спортсмены из России имели возможность участвовать в Играх. Среди них оказались теннисистки Мирра Андреева и Диана Шнайдер, которые обе завоевали серебряные медали в парном разряде, и, несмотря на продолжающийся бойкот российского спорта, достижения Андреевой и Шнайдер еще раз продемонстрировали неоценимый вклад российских спортсменов в развитие Олимпийского движения. Они доказали, что могут добиваться высоких результатов и устанавливать рекорды, несмотря на внешние ограничения и политические обстоятельства. Поэтому ответ на политическое давление на Россию в спорте должен заключаться прежде всего в повышении веса авторитетных представителей России в международных спортивных организациях. При этом надо понимать, что этот вопрос требует многолетней серьезной и кропотливой работы, и также необходимо, чтобы представители России отстаивали прежде всего российские ценности и использовали международный спорт как площадку для демонстрации развития страны и пропаганды российских ценностей и российских возможностей, понимая именно политическую сущность современного международного спорта, а не пребывая в иллюзорных мечтах о «спорте вне политики». Это особенно актуально в условиях нарастающего противостояния США и Китая, что непременно окажет влияние на Олимпийские игры в Лос-Анджелесе в 2028 г.

Как итог, указанные аспекты лишь подчеркивают, что аполитичность Олимпиад, равно как и возможность использования спорта для урегулирования противоречий, является в большей степени мифом, легендой, результатом длительного конструирования образа Олимпиад, равно как и иных форумов как инсургента реального влияния, тогда как практика демонстрирует, что в условиях развития человечества спорт может выступать полем для решения проблем, которое используется сторонами (государствами) для достижения собственных целей. Однако при этом спорт является «отражением» и «зеркалом» общества, отражая текущие процессы, но при этом спорт не в состоянии самостоятельно задавать (навязывать) модели поведения, влиять на процессы принятия государственных решений и не может в полной мере самостоятельно формировать внешнеполитическую повестку для государств.

Можно говорить о том, что будущее Олимпийских игр будет продолжать находиться под влиянием как политических, так и спортивных факторов. С одной стороны, процесс политизации, вероятно, будет сохраняться или даже усиливаться, учитывая текущие мировые тенденции и геополитические напряжения. Политические манипуляции, санкции и бойкоты могут продолжать искажать оригинальные идеалы Игр, превращая их в арену глобального противостояния. С другой стороны, несмотря на эти вызовы, дух спорта и взаимоуважения, который продолжает сохраняться внутри спортивного сообщества, внушает оптимизм. Атлеты и болельщики по-прежнему будут стремиться к сохранению чистоты и честности спортивных соревнований. Именно это может стать основой для возрождения тех идеалов, которые изначально закладывались в Олимпийское движение, несмотря на параллельно продолжающиеся использование Олимпиад в политических целях и вовлечении спортсменов в политику. Ведь как говорил в фильме «Звездные войны» канцлер Палпатин: «При демократии все является политикой и все ей занимаются».

*Движение признано экстремистским и запрещено на территории РФ.