Политика памяти по отношению к Северной войне на Украине

События Северной войны (1700–1721 гг.) — одни из самых дискуссионных в истории современной Украины. Даже сегодня, спустя несколько столетий после окончания этой войны, споры о тех событиях не утихают. Память о Северной войне на Украине представлена в первую очередь памятью о конкретной личности — гетмане Иване Мазепе.

Здесь стоит пояснить, что такое политика памяти. «Политика памяти» или «историческая политика» — достаточно молодой термин. Он появился в результате научного диспута, развернувшегося в Германии в 1980-х гг. Свою популярность термин получил уже позже, в 2004 г., когда в Польше провозгласили необходимость проведения «исторической политики». Само понятие «политики памяти» обозначает проведение таких мероприятий, которые были бы направлены на создание коммеморативных практик и исторических нарративов, интерпретацию действий исторических личностей в угоду созданным историческим нарративам [1].

Исследования политики памяти сводятся к изучению репрезентаций, которые создаются исторической политикой, и целей, которые эти репрезентации преследуют.

Г. Седерстрём. Карл XII и Мазепа на реке Днепр.

Два нарратива памяти на Украине

Рассмотрим два основных нарратива памяти, которые воспроизводят коммеморативные практики по отношению к гетману И. Мазепе.

Националистический нарратив

После обретения Украиной независимости властям потребовалось легитимация собственной власти и объяснение причин, почему потребовалось создавать собственное независимое государство. Именно поэтому создается националистический нарратив, который интерпретирует историю Украины как существующую со времен Древней Руси. Суть националистического нарратива заключается в постулировании уникальности, самобытности и независимости сообщества, называемого украинской нацией. Исключительная версия такого нарратива предполагает идентификацию нации с однородным этническим, культурным или языковым сообществом. Характерной чертой этого нарратива является стремление к архаическим культурным формам, а также к репрезентациям исторического опыта, что связывает его с практиками советского времени, которые сводили украинскую национальную идентичность к устаревшим этнографическим формам.

Еще одной особенностью этого нарратива является интерпретация истории Украины как бесконечной борьбы за свою независимость. Подобное видение приводит к интерпретации деятельности различных деятелей украинской истории в контексте «борьбы за независимость». Яркие примеры — образы Богдана Хмельницкого и Ивана Мазепы. Националистический нарратив видит их деятельность как направленную сугубо на обретение независимости украинского народа, отбрасывая их собственные мотивы и реалии времени. Подобное видение также приводит к восприятию других наций как захватчиков, пытавшихся уничтожить независимость Украины [2].

Хотя этот нарратив можно назвать националистическим, наличие в нем элементов апологии и мифологии националистического движения требует выделения более нейтрального «национального» аспекта. Например, Богдан Хмельницкий, Михайло Грушевский и Леся Украинка относятся к «национальному» элементу, тогда как Степан Бандера, Украинская повстанческая армия (запрещена в РФ) и Организация украинских националистов (запрещена в РФ) — к «националистическому» нарративу. К началу 2000-х годов центром националистического нарратива станет западная часть Украины. [3]

Советско-ностальгический нарратив

Советско-ностальгический нарратив является измененным советским видением истории. Советский нарратив также представлял историю Украины как бесконечную борьбу, только уже через призму классовой борьбы. Однако, в отличие от националистического нарратива, русский народ воспринимался не как враждебный, а как братский народ, также борющийся за свое освобождение. Основой советского нарратива были три элемента: классовая интерпретация истории украинского народа, Великая отечественная война и единство с русским народом.

Зарождение советско-ностальгического нарратива происходило в 1990-е годы. Ностальгический элемент появляется на фоне снижения уровня жизни, появления олигархов, роста коррупции и криминала. Впоследствии эти факторы сформируют большой пласт ностальгирующих по СССР граждан, в особенности на промышленном юго-востоке Украины.

Распад СССР исключил из советского нарратива идеологический элемент марксизма и оставил память о Великой отечественной войне и видение русского народа как братского. Советско-ностальгический нарратив имеет мощного союзника в лице России, в которой память о Великой отечественной войне играет важную роль. Впоследствии советско-ностальгический нарратив на Украине будет во многом копировать те идеи, которые существуют в России, что позволит сторонникам националистического нарратива обвинять сторонников советско-ностальгического в отсутствии независимости в принятии решений[4].

Таким образом, конфликтный потенциал двух нарративов огромен. Оба нарратива являются антагонистическими друг к другу. Сторонники советско-ностальгического нарратива справедливо обвиняют их оппонентов в фашизме и желании распространить его на всю Украину, а носители националистического — в желании оппонентов видеть Украину в составе России.

Использование памяти о И. Мазепе носителями националистического нарратива

Для националистического нарратива И. Мазепа является борцом за независимость Украины, и его переход на сторону Швеции в Северной войне расценивается как шаг к обретению независимости Украиной.

Впервые о И. Мазепе начали говорить сразу после обретения Украиной независимости: так, в 1993 г. И. Мазепа появился на банкноте в 10 гривен, а начиная с 1996 г. вошел в школьные учебники, где, в отличии от советских, ему уделялось достаточно большое количество внимания [5].

Приход к власти В. Ющенко ознаменовался активным проведением политики памяти.

Основной задачей политики памяти Виктора Ющенко по отношению к И. Мазепе была репрезентация гетмана как борца за независимость Украины и интерпретация его предательства как политического шага, направленного на обретение Украиной независимости. Так, в 2009 г. он скажет:

«В 1704 году Мазепе удалось объединить правобережную и левобережную части Украины в единое государство... Украина оживала как страна европейской культуры и традиции. Иван Мазепа не предатель. Иван Мазепа — защитник родной земли. Мазепа восстал ради Украины и родной земли... Пора окончательно развеять лицемерные мифы о якобы измене Мазепы» [6].

В марте 2009 г. на 370-летие со дня рождения гетмана создается новая государственная награда «Крест Ивана Мазепы» [7]. Награда вручалась за вклад в возрождение национального культурно-художественного, духовного, архитектурного, военно-исторического наследия, а также за заслуги в государственно-созидательной, дипломатической, гуманистической, научной, просветительской и благотворительной деятельности.

В том же 2009 г. в Киеве, несмотря на протесты со стороны некоторых общественных деятелей, в честь Ивана Мазепы переименовали одну из центральных улиц. Были открыты памятники Мазепе в Чернигове, Киеве и селе Дегтяревка, где была встреча Мазепы и Карла XII. Также была попытка открыть памятник в самой Полтаве, но это удалось сделать лишь в 2016 г. [8]

Еще одной задачей политики памяти по отношению к И. Мазепе в годы Ющенко было использование ее против своих политических оппонентов и России, с которой шла очередная «газовая война». Смысл политики памяти был в том, чтобы дискредитировать сторонников Януковича, как противников «истиной» истории Украины, а также дискредитации России через проведение параллелей: Петр I пытался ограничить независимость Гетманщины, а сегодня Россия, через повышение цен на газ, пытается ограничить Украину.

В конце своего правления Ющенко сказал: «Мне приятно, что нация наконец узнала о настоящей цели войны под руководством Богдана Хмельницкого, о победе Выговского под Конотопом, о гетмане Иване Мазепе, о Пылыпе Орлике, об Украинской и Западно-Украинской народных республиках, о государстве гетмана Скоропадского, о голодоморе, о сталинских репрессиях, о подвигах Украинской повстанческой армии» [9].

Эта цитата показательна тем, что она раскрывает конфликтность между двумя нарративами. Нация «узнала» о перечисленных выше деятелях, по мнению Ющенко, только при нем, игнорируя тот факт, что у носителей советско-ностальгического нарратива уже также есть свое собственное представление о деятелях, указанных Ющенко.

Таким образом, репрезентация Мазепы национальным нарративом — это представление Мазепы как однозначно положительного персонажа, который действовал исключительно в интересах Гетманщины, его переход на сторону Швеции трактуется как действие, направленное на обретение Украиной независимости и освобождение от гнета власти Петра I.

Использование памяти о И. Мазепе сторонниками советско-ностальгического нарратива

Как уже было сказано, сторонники советско-ностальгического нарратива используют советские исторические репрезентации, и Мазепа в данном случае не исключение. В этой связи стоит прежде обратится к тому, как советская историография видела Ивана Мазепу.

Советский нарратив совместной истории России и Украины в первую очередь предполагал видение российского и украинского народов как братских, с общей историей, культурой и языком. Именно поэтому особое место в историографии занимали Богдан Хмельницкий и Переяславская рада, которые трактовались как объединение народов России и Украины. Предательство Ивана Мазепы никак не вписывалось в создаваемый советской историей нарратив. Советская историография характеризовала Мазепу как отрицательного персонажа — «заклятого врага украинского народа»[10]. Мазепе уделялось крайне мало внимания в учебниках по истории, а если и уделялось, то характеристика была сугубо отрицательная. Мазепа подавался как жадный человек, основной целью которого было личное обогащение. Впоследствии эта идея будет воспроизводиться и сторонниками советско-ностальгического нарратива.

Одним из самых ярких сторонников советско-ностальгического нарратива, воспроизводивший троп о «Мазепе-предателе», был журналист Олесь Бузина. Так в 2010 г. он выпустил статью с названием: «Мазепа. Молодость суперпредателя» [11]. В этой статье он описывает Мазепу как незадачливого авантюриста с крайне низкими моральными качествами, которого интересовала только личная выгода и личное благосостояние, и подытоживая, что «попытки реабилитации Мазепы — попытки реабилитации идеи предательства».

Подобного мнения придерживался и глава Русской общины Полтавы Виктор Шестаков, на вопрос о установке памятника Мазепе, он ответил: «Город, который ставит памятник проклятому, сам будет проклят» [12].

Советско-ностальгический нарратив также и не забывал использовать память о Мазепе как средство борьбы со своими политическими оппонентами. Как правило сторонникам реабилитации Мазепы призывались те же самые качества, которые приписываются Мазепе. Так, к примеру, упомянутый Олесь Бузина свою статью 2009 г. о Мазепе закончил словами: «Этот жалкий наемный сброд лучше всего показывает, какой рейтинг был у Мазепы после двадцатилетнего правления. Видимо, процента два-три. Точь-в-точь, как у нынешнего президента» [13].

Также важным отличием советско-ностальгического нарратива от националистического было различие в акторах. Если, находясь у власти, сторонники националистического нарратива всячески использовали свой административный ресурс для того, чтобы продвигать свои идеи, то советско-ностальгический нарратив держался на общественных деятелях и журналистах.

Подводя итог, можно сказать, что советско-ностальгический нарратив использовал созданный советской историографией образ Ивана Мазепы — авантюриста и злодея, которого волновала лишь собственная выгода. Подобное описание Мазепы позволяло сторонникам нарратива использовать его против своих оппонентов, обвиняя их в том, что они пытаются реабилитировать предателя и сами становятся предателями.

Память о Мазепе после 2014 года

События политического кризиса на Украине 2014–2015 гг. стали фатальными для перспектив развития и распространения советско-ностальгического нарратива в центральных и западных областях Украины. Причиной этому стало появление Луганской и Донецкой Народных Республик, где советско-ностальгический нарратив стал доминирующим. Подобная ситуация сделала невозможным воспроизводить нарратив в самой Украине, так как он стал восприниматься как поддержка ЛНР и ДНР, что в определенный момент стало нелегальным. Окончательно советско-ностальгический нарратив на Украине уничтожили законы о декоммунизации, которые были приняты в 2015 г. [14] В итоге любая символика, связанная с СССР, стала вне закона.

В этих условиях нарратив о Мазепе как о борце за независимость оказался доминирующим и активное использование Мазепы в политике памяти прекратилось. С 2014 по 2022 гг. было всего два эпизода проведения политики памяти по отношению к Мазепе: установка памятника в 2016 г. в Полтаве и спуск на воду корвета «Гетман Иван Мазепа» [15] [16]. Новый виток памяти Мазепа получил после начала Специальной военной операции на Украине, когда украинское руководство стало проводить политику переименования топонимов, связанных с Россией. Так, во многих городах Украины стали появляться улицы, названные в честь гетмана 17] [18].

Политика памяти по отношению к Ивану Мазепе достаточно показательна. Исторический контекст, в котором действовал Мазепа, сложный и требует серьезного изучения, которое может ограничиваться упрощенными тезисами, используемыми сторонниками двух нарративов.

В заключение можно сказать, что политизация событий прошлого — опасное занятие, которое может привести к неправильному пониманию исторических событий в обществе. Существовавшие ранее исторические контексты и политические события, как правило, невозможно калькой переложить на современные реалии. Случай с Мазепой доказывает это. Мазепа долгое время был сподвижником Петра I и сделал достаточно много для Российского государства, а его предательство было достаточно болезненным, о чем может свидетельствовать тот факт, что специально для него изготовили «Орден Иуды». Однако и служба России, и предательство находятся в исторической плоскости. События тех лет должны трактовать историки, а не политики.

[1] А. Миллер. Историческая политика в Восточной Европе начала XXI в.// Историческая политика в 21 веке. М.: Новое литературное обозрение, 2002. С. 7-9.

[2] Г. Касьянов. «Украина и соседи: историческая политика. 1987-2018» // Новое литературное обозрение Москва. 2018 г.

[3] Там же.

[5] Історія України / В Ф Верстюк, О В Гарань, О 1 Гуржій та ш , Під ред В А Смолія — К , Альтернативи, 1997 С. 328

[6] Ющенко пытается реабилитировать Мазепу: он не предатель, а защитник родной земли (Украина)// Регнум. 20.03.2009 URL: https://regnum.ru/news/1140000

[7] Про відзнаку Президента України - Хрест Івана Мазепи. Указ Президента України; Положення від 26.03.2009 № 189/2009//Опубліковано: Урядовий кур'єр — № 63

[8] Ссылка удалена в соответствии с требованиями законодательства РФ

[9] Ссылка удалена в соответствии с требованиями законодательства РФ

[10] История Украинской СССР// Наукова думка, Киев, 1982 г.

[11] Истории от Олеся Бузины: Мазепа. Молодость суперпредателя// Олесь Бузина. Авторский сайт-сообщество. 29.10.2010. URL: https://buzina.org/povtorenie/2925-mazepa.html

[12] Ссылка удалена в соответствии с требованиями законодательства РФ

[13] Олесь Бузина. Истории от Олеся Бузины: Как земляки Ющенко Мазепу «за зраду» били. //ForPost. Новости Севастополя. 15.03.2009. URL: https://sevastopol.su/news/istorii-ot-olesya-buziny-kak-zemlyaki-yushchenko-mazepu-za-zradu-bili

[14] Закон УКРАЇНИ Про засудження комуністичного та націонал-соціалістичного (нацистського) тоталітарних режимів в Україні та заборону пропаганди їхньої символіки. Документ 317-VIII, чинний, поточна редакція — Редакція від 27.07.2023, підстава - 3005-IX// Опубліковано: Ссылка удалена в соответствии с требованиями законодательства РФ

[15] Ссылка удалена в соответствии с требованиями законодательства РФ

[16] Ссылка удалена в соответствии с требованиями законодательства РФ

[17] Ссылка удалена в соответствии с требованиями законодательства РФ

[18] Ссылка удалена в соответствии с требованиями законодательства РФ