Пограничное состояние

В своей новой колонке продолжаю развивать тему «Ухода в Лес» и делюсь сводками из приграничного Выборга.

Это была рана, которая никогда не заживает

Эрнст Юнгер «Стеклянные пчелы»

Уже четвертый год я живу на краю света, в пограничной зоне, там, где заканчивается горизонт Евразии, где каменная порода ледникового периода находит выход из подземелья, образуя шхеры и сельги*, где летние ночи белы, как крылья местных чаек, а зимние дни обрывисты и не запоминаются.

По стечению обстоятельств, дурные вести из Ленинградской области настигают меня не в Выборге, а в столице нашей Родины, границы которой уточняются. Москва — «безопасный город», созвучно одноименной государственной программе. Как в волшебном лесу, выросшем из стекла и бетона, покой московитов оберегают тысячеглазые камеры наблюдения и чуткие системы ПВО.

Да, безопасность всегда иллюзорна. Но и страхи призрачны. И неопределенность лишь добавляет тревожности. Черные лебеди — скорее, гадкие черные утята — в этом сезоне прилетают с характерным назойливым жужжанием в темное, как погасший экран смартфона, время суток, когда полуночный думскроллинг перетекает в те самые тревожные сны. Пока утро не приносит свежие новости — черным по белому:

— Минобороны России ночью 18 января сообщило, что в 1:30 над территорией Ленинградской области перехвачен беспилотник самолетного типа. По данным 47news, события развивались следующим образом: в 00:57 был объявлен план «Ковер»;

— В ночь на 21 января порт Усть-Луга подвергся нападению беспилотников. Их целью стал химический терминал «Новатэк». Повреждено крупное газохранилище. Жертв среди персонала нет. Горит химический завод;

— Как сообщает 31 января «Фонтанка.ру», в администрации Петербурга прокомментировали падение обломков беспилотника на территорию завода «Невский мазут». «Пострадавших нет. Вред имуществу не причинен», — сообщили изданию в Смольном.

Вскоре после первых событий в местных пабликах появятся памятки о том, как распознать беспилотный летательный аппарат, что можно и запрещено делать. В свое время, сразу после переезда, на меня большое впечатление произвели аналогичные памятки все в этих же онлайн-сообществах, озаглавленные «Как вести себя при встрече с волком». Сама мысль о возможности подобного волнует сознание городского жителя, пробуждая воспоминания о древних верованиях и о том, какую роль играли тотемы для наших предков.

В другое утро, обошедшееся без breaking news, когда забываешь об одномоментности военных действий и обывательской рутины, раздастся звонок. Звонок с неопознанного номера, на который невозможно перезвонить, не относящийся к категории спам-оповещений или мошеннических телефонных схем. С просьбой о помощи — раздобыть антидроновое ружье для взвода. «Здорово выручило бы, очень много ребят ранило». Выслушаю этот рассказ из далекого и близкого мира, ощущая легкий холодок внутри и неловкость за бессилие, помочь могу лишь по-журналистски — контактами благотворителей.

Тем временем, в Ленобласти инициируют ревизию бомбоубежищ.

— Губернатор Ленобласти Александр Дрозденко подписал распоряжение об организации мероприятий по защите населения от чрезвычайных ситуаций. К 15 февраля станет точно известно, сколько в регионе бомбоубежищ, какие они и сколько нужно на ремонт.

Не имею представления, где ближайшее убежище, могу предположить, что за отсутствием метро им окажется подвал собственного дома, но неизвестно кому отведена роль хранителя ключа. Зато хорошо известен и за пределами Выборга бастион в шаговой доступности — Панцерлакс, «Щит залива». Бастиону пять столетий и его каменные стены стерегут воспоминания об исторических потрясениях. По границе старого города останки других оборонительных сооружений прошлого — Восточно-Выборгские укрепления на Батарейной горе, ныне ландшафтный парк, и Аннинские укрепления на северной стороне, популярная площадка для исторических реконструкций.

Французский философ Пол Вирильо («Скорость и Политика», «Машина Зрения») говорил о себе, как о человеке, которого воспитала война. Родился в 1932 году, во время Алжирской войны был мобилизован. Согласно теории Вирильо, все урбанистическое планирование за историю, по крайней мере, европейской цивилизации, происходило исключительно из потребностей войны. Город рассматривался им исключительно как военный проект, изначально города выстраивались и до сих пор выстраиваются как оборонительные сооружения. Таким образом, все технологическое развитие человечества проистекает из потребностей войны, а конфликтов в мире всегда хватало.

Верно ли обратное: делая выбор в пользу жизни в городе, выбираем ли мы подсознательно жизнь в военное время? И уже не первый раз я задаюсь вопросом: в условиях глобального кризиса доверия безопаснее ли мегаполисы и города в целом — как большие, так и малые, в сравнении с сельской местностью или вовсе отшельническим существованием.

Викинги, кажется, первые ввели понятие мегаполиса, назвав Константинополь Миклагард (mikla на их языке означало «много, великий», а gård — «сад, место, город». Города разрастаются, умирают и возрождаются снова. Старая Ладога, на древнескандинавском Альдейгья, основанная викингами в 120 километрах от современного Санкт-Петербурга и бывшая важнейшим административным и торговым центром на пути «из варяг в греки», сегодня представляет собой небольшое село, отличающееся от других деревень разве что наличием средневековой крепости.

Мы хорошо усвоили, какая сторона улицы наиболее опасна при обстреле, что в квартире в таком случае лучше залечь на дно ванны. Но какой совет на будущее дать, услышав историю о непредвиденном и оттого отдающим мистикой несчастном случае в лесу? Как избежать злого рока, мести духов места, когда на несколько километров вокруг лишь равнодушные деревья, нет систем оповещения об опасности и даже мобильной связи. В то же время в лесах Карельского перешейка не от стихийных бедствий, не от хищных зверей, не от нечистой силы полегли костьми тысячи солдат, партизан, гражданских с обеих сторон конфликта.

И снова тревожащие новости. На этот раз много шума из ничего, но любой «хлопок» всегда пробуждает любителей конспирологии:

— МЧС: взрыв на окраине Выборга оказался запланированным. Взрыв, звук которого напугал жителей Выборга, оказался запланированным. Как в пятницу, 26 января, сообщает МЧС России, на карьере «Эркиля» прошли работы.

Работы по добыче гранитной крошки, той самой, которой посыпают скользкие городские улицы, оберегая горожан от травм и щадя их обувь. Выборгский гранит носит имя рапакиви (фин. rapakivi — «гнилой или крошащийся камень»), разновидности, весьма подверженной выветриванию, естественному разрушению под воздействием окружающей среды. Порой можно увидеть припаркованный грузовик с крупными буквами, складывающимися в словосочетание РАЗРУШИТЕЛЬНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ, Valunov.net. «Разрушительные технологии» — готовое название для телепередачи, посвященной развенчанию конспирологических теорий.

— В сетях завирусилось видео про «разрушки» в Мариуполе, репортаж о рынке пострадавшей в результате обстрелов недвижимости, собравший множество просмотров и возмущенных комментариев.

Я разглядываю фото «Раухи», своей обители в Выборге, конца августа 1941-го. Финское население полностью эвакуировано, здание обезлюдело, зияют пустые глазницы окон, добротные кирпичные стены уцелели. На заднем плане в перспективе — руины разрушенного здания вокзала. Финский вокзал был действительно грандиозен, соответствуя уровню европейских столиц. Взорван в том же августе 1941-го советскими войсками при отступлении как стратегический объект. В 1953 году был построен новый «сталинский» вокзал, как и его предшественник, величавый и сообщающий прибывающим торжественный настрой, но уже совершенно иного характера.

«Рауха» же выстояла, возродилась из огня и была снова населена советскими переселенцами. Палимпсест времени и пространства здесь осязаем в слоях краски и неровностях стен.

Первая прогулка по возвращении из Москвы. Рядом с бастионом петровские пушки глядят на Финский залив, словно повелевая кораблям пристать к берегу — морской порт тут же рядом. В гранитной ограде набережной отсутствует фрагмент неправильной формы — последствие попадания снаряда в некий исторический момент. Не все подлежит восстановлению. Порой именно отсутствие становится тем, чего не хватало для полноты. Как фигура умолчания, многоточие, дающее глубинные смыслы, скрытые под внешней оболочкой. Как то, что невозможно увидеть, не нарушив целостность.

Как та самая рана, которая никогда не заживает.

1.02.2024

*Сельги — грядообразные формы ледникового рельефа, образованные гранитами рапакиви.

Иллюстрация: Выборг, Вокзальная улица, 29.08.1941 г. https://pastvu.com/