Анатолий Кузнецов: Украина, соотечественники и позиция России - взгляд через призму этнополитологии

Что упускают из вида политики?    Украинский кризис и заявление президента России о готовности защитить российских граждан и всех «русскоязычных»  в Украине, если развитие событий в этой стране потребует этого, знаменуют важный поворот в нашей политике.  В свое время, когда мы тоже изо всех сил стремились понравиться Западу, одним росчерком пера 25 млн. этнических русских и тех самых «русскоязычных», остававшихся на тот момент в новых независимых  государствах, оказались предоставлены сами себе.  Причем,  наши соотечественники в бывших советских республиках  оказались здесь не в качестве мигрантов, по каким-то причинам решившим покинуть свою Родину. Нет,  это были такие же граждане своей страны, которые вместе со всеми занимались в Прибалтике, Украине, Молдавии, на Кавказе и в Средней Азии  ее обустройством.  Однако в младореволюционном порыве, когда все советское было объявлено недостойным и неверным, мы ухватились за либеральную идею о том, что есть единственная общность, которая достойна внимания – гражданская нация, т.е объединение всех граждан на территории данного государства. Ирония судьбы заключается в том, что в свое время мы уже пытались действовать в соответствии с лозунгом, согласно которому только самый передовой, революционный класс т.е. пролетариат имеет будущее, а все остальные классы и общности должны быть сметены локомотивом истории. Правда, действительность заставила и наших идеологов со временем отказаться от столь радикальных установок и признать новую общность – советский народ. Но в начале 1990-х мы снова оказались под влиянием вполне большевистских установок теперь уже в либеральном варианте. Впрочем, если вспомнить убежденность нашего П. И. Пестеля в том, что «народы бывают таковыми, каковыми их создают правление и законы», то на кого уж тут грешить и не совсем понятно.

 Суть же проблемы  заключается в том, что основным источником власти, в соответствии с демократическими установками, в настоящее время принято считать народ, а, фактически, население страны, составляющее ту самую гражданскую нацию.  В соответствии с этой нормой наши оппоненты и отрицают правомерность заявления о готовности России защищать права своих соотечественников.  Лукавство здесь заключается в том, что   еще в 1950-е гг. А. Дженнингс пришел к неутешительному выводу: «Народ ничего не может решить до тех пор, пока кто-нибудь не решит за него, кто может быть народом».  Как тут поспоришь, если у слова народ есть и такое значение – те, кто не принадлежит к элите.  Чтобы уйти от  ненужных коннотаций и стал использоваться термин нация. Сначала его внедрили  в Англии, со времени Великой французской революции он активно использовался в политической лексике Франции, а затем стал всеобщим достоянием.  Однако к началу ХХ в. стали очевидны издержки и этого термина, которые попытались применительно к европейской ситуации снять введением оборота «малые нации», применявшегося в отношении народов не имевшим на тот момент своей государственности (ирландцы, финны, чехи и др.). Защита интересов малых наций и вызвала к жизни принцип «о праве наций на самоопределение». Ну а кто может считаться нацией или малой нацией, хорошо поняла корейская делегация, заявившая о готовности своего народа, оказавшегося под оккупацией Японии – союзницы Антанты, реализовать это право, но вернувшаяся ни с чем.

Национальным вопросом была очень озабочена Австро-венгерская империя, а идеи ее теоретиков от социал-демократии (О. Бауэр, К. Ренне)  были  привнесены Сталиным в нашу страну. Результатом подобной ретрансляции явилась идея, «нации, состоящей из других наций».  Насколько мне известно, кроме России только две страны приняли подобную формулировку: Канада и Китайская народная республика.  Еще одним достижением последнего времени можно считать категорию «национальное меньшинство». Даже при столь эскизном представлении ситуации вполне очевидно, что понять, где у нас народ и что такое нация оказывается совсем не просто.  Отсюда – возможность применения «двойных стандартов». Однако оставим все эти манипуляции политикам.

Что может сказать наука? Дело в том, что в данном случае мы опять сталкиваемся с нерешенной научной проблемой, которая связана с определением и  признанием этнических общностей.  В отличие от концепта нации, имеющего очень сильное этатистское, а потому политизированное содержание, в науке сложилась своя традиция рассмотрения проблемы многообразия человечества. Начало этой традиции положили российские и украинские ученые (Н.М. Могилянский, С.М. Широкогоров) в конце Х1Х–начале ХХ вв. Эта традиция была связана с концептом этноса, как особой общности людей, связанных с определенной территорией, характеризующейся общностью культуры, включая язык, самосознание, которые отличают их от других общностей  такого рода.  Зарубежная,  прежде всего, англофонская традиция долгое время была озабочена расовыми проблемами.  Научные дискуссии 1920-х гг. в США на тему, например: можно ли считать белыми… поляков – очень показательны для  положения дел в зарубежной науке этого времени. Поэтому собственно этнической тематикой Запад стал заниматься в 1960-е гг. в раках концепций этничности (ethnicity). Если в рамках российской традиции этнические общности рассматривались как устойчивые, исторически складывавшиеся общности, имеющие важное значение (примордиалистский подход), то западная традиция выработала по отношению к ним свой конструктивистский подход. Согласно последнему, этнические общности – явление второстепенное, поскольку они создаются (конструируются) элитами для достижения своих целей.  Вскоре за рубежом сложилось убеждение, что главными критериями этничности является культурная самобытность (правда, какому из сотен определений культуры мы должны следовать не объяснялось) групп или же этническая самоидентификация индивидов.  В соответствии с российской теорией этноса этническими общностями могут рассматриваться, например: абхазы, аварцы, башкиры, каталонцы, курды, маньчжуры, сикхи, шотландцы, якуты. В рамках зарубежных концепций  этническими  группами могут считаться: общности коренного населения, мигрантские диаспоры, инвалиды, сексуальные меньшинства и даже… коммунисты.  Почувствуйте, как говорится, разницу.

К сожалению, научная теория этноса в нашей стране была отодвинута на второй план доктриной нации, фактически дублировавшей первую, но в менее доказательном виде.  («Нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры» И. Сталин.  «Этнос - «группа людей, говорящих на одном языке, признающих свое единое происхождение, обладающих комплексом обычаев, укладом жизни, хранимых и освященных традицией и отличаемых ею от таковых других» - С.М. Широкогоров). Кроме того, вариант теории этноса Ю.В. Бромлея был слишком явно согласован с официальным марксизмом, а альтернативный вариант теории Л.Н. Гумилева имел свои слабые стороны с точки зрения научной обоснованности.  Поэтому, во время освобождения нашей науки от тенет марксизма-ленинизма последовал призыв -  как и все советское, теория этноса должна быть отвергнута во имя «самой передовой и свободной концепции этничности». Однако, сами зарубежные специалисты после дискуссий о природе этничности окончательно разошлись во мнениях на сей счет и перевели всю проблематику в сферу выяснения этнических идентичностей. Взвешенный подход к результатам  дебатов по проблеме этноса/этничности позволяет констатировать, что  теория этноса явилась опытом осмысления реалий состава населения России и других стран Старого Света в целом. Концепция этничности же была «заострена» под условия эмигрантских стран Нового света. Поэтому ни одна из них не отменяет другую.

Если даже полагаться не на столь универсальный критерий этнической общности, как язык, то, как нам сообщает лингвистика, в мире остается много (цифры здесь варьируют от 5 до 7 тыс.)  этнических общностей.  При этом политическая реальность такова, что эти общности включены примерно в 200 государств. Приходится ли тогда удивляться, что однородный в этническом отношении состав населения характерен примерно для 20 государств, причем, за исключением двух Корей, Польши, Японии,  - это небольшие страны, вроде Бахрейна или Коста-Рики.  Как и Россия, Украина является характерным примером страны с полиэтническим составом населения. Однако политики разных убеждений и пристрастий, как большевики, так и либералы упорно игнорируют роль и значение этнического фактора, объявляя его чем-то временным, несущественным и малозначимым. К сожалению, беда здесь в том, что и ученые не смогли представить лицам, ответственным за принятие решений, обоснования значимости этнических общностей и критериев их определения.  Между тем, существует вариант теории этноса С.М. Широкогорова, разработанный в 1920-1930-х гг., который в значительной мере решает проблемы этнического плана. Данная теория позволяет констатировать, что этническая общность – это и есть народ, но не в государственно-гражданском, а в историческом, культурном и социально-психологическом смыслах.

В свете теории С.М. Широкогорова становится понятно, почему вопреки большевистско-либеральным установкам, сегодня западные страны испытывают большие сложности с адаптацией мигрантов. Западная же Европа, в которую хлынул поток цыган из Болгарии и Румынии,  теперь еще должна  понять, почему, несмотря на тысячелетнее стремление разных правителей и политиков переделать их под свои порядки, эти общности сохраняют приверженность своим столь непривычным для европейцев нормам и ценностям.  Происходит же все это потому, что этнические процессы и в современном мере не полностью определяются политикой, а имеют свою логику и правила.  Поэтому те же украинцы на Дальнем Востоке России, несмотря на длительную оторванность от родных мест, сохранили во многом свою приверженность их языку и культуре. Благо, что их здесь особо не ущемляли, а теперь вообще оказывают всяческую поддержку. Так что, пришла пора прекратить упрямое игнорирование роли этнических общностей в современном мире  и признать их значимость как народов.

Полиэтническая реальность Украины и Россия: где выход из кризиса? Созданное росчерками перьев Хрущева и участников беловежских соглашений государство Украина неизбежно оказалась полиэтничным.  Некоторые этнические общности, как крымские татары, сумели добиться своего признания. Другие, например, русины упорно игнорировались властями. Разная историческая судьба западных и восточных регионов страны сделали не  менее актуальной проблему: где сейчас находятся  настоящие украинцы. В любом случае, совершенно особой остается этническая ситуация в Крыму. Этот полуостров поздно попал в административное ведение Украины и, как известно, значительная часть его населения является этническими русскими или русскоязычными.  Поскольку с этнической точки зрения русский народ – это не только русские в России, но и все русские за ее пределами, а также те, кто, являясь выходцем из другой общности, усвоил русский язык и культуру и соответствующий склад ума, то вопрос о взаимоотношениях с соотечественниками за рубежом  приобретает новый фокус.

В последнее время получает распространение формула «родное государство»  (kin-state).  Так определяют себя те государства, которые имеют значительное число соотечественников за рубежом. Ярким примером подобного рода  является Венгрия. Оказавшись в числе проигравших, эта страна была перекроена таким образом, что около 3 млн. венгров оказались не по своей воле за ее границами. Однако правительство Венгрии активно занимаются на разных уровнях защитой интересов своих соотечественников, в том числе выдачей им паспортов. В ранг государственной политику поддержки своих соотечественников возвели также такие страны, как Китай и Филиппины. Почему тогда в этом праве отказывается России? Как быть с декларируемым значением народной воли?  Приводимые в качестве контраргумента доводы об опыте раздела Британской империи здесь не корректны. Я не знаю примера, когда бывшее владение, в котором большинство составляли британцы, было бы отдано под власть меньшинства, представляющего другую общность. 

Поэтому настало время признать ошибочность отношения к соотечественникам после распада СССР и оказывать им содействие, а также защищать, если для них складывается прямая угроза достоинству и жизни. Вместе с тем, современные политические реалии диктуют свои условия, с которыми приходится считаться. Поэтому самый оптимальный выход из кризиса в Украине – признание прав наших соотечественников, в том числе и на самоуправление. Если же условия не позволяют сделать это, и если население, соотечественники своим волеизъявлением  обратятся за поддержкой, тогда можно думать и о других адекватных мерах.  В любом случае,  Украине необходимо будет разрабатывать более обоснованные программы нациестроительства, которые будут уделять внимание всем этническим общностям страны и не допустят повторения кризиса.

В целом же и нам будет очень правильно признать, что существует российская гражданская нация, включающая многочисленные этнические общности, связанная кровными узами с государством Российская Федерация, предоставляющим свои  правами и налагающим определенные обязанностями, в том числе взаимоуважение. Но вместе с тем, существует и собственно русская общность, основанная на исторических, культурных  и мировоззренческих традициях и объединяющая русских нашей страны и  зарубежья на общей основе памяти, совести и достоинства. Но наши исторические судьбы вместе с русскими веками разделяют другие этнические общности,  те же татары и украинцы, и этот уникальный опыт совместного обустройства своей жизни является одним из важнейших достояний российского государства и российской нации, которым мы не должны пренебрегать.   

Автор: Анатолий Михайлович, доктор исторических наук, профессор кафедры международных отношений Школы региональных и международных исследований ДВФУ. Email: kuznetsov.2012@mail.ru