Антон Киреев: Дальневосточная граница России: причины низкой эффективности?

Развитие трансграничных связей со странами АТР и в том числе с Китаем в последние годы находится в числе приоритетов политики российского правительства. Очередное заявление, подчеркивающее значимость этого вектора политики России было сделано на саммите АТЭС во Владивостоке первым вице-премьером И. Шуваловым. По словам Шувалова, задачей российского правительства является увеличение доли стран АТР во внешней торговле России до 50%. При этом, на сегодняшний день доля этих стран в российском внешнем товарообороте не превышает 20%.

Однако результаты реализации курса на активизацию трансграничного сотрудничества с азиатскими странами пока далеко не соответствуют планам российских властей и ожиданиям российских граждан. С этой точки зрения показательным является нынешнее неэффективное функционирование дальневосточной сухопутной границы, важнейшего участка границы России и Китая.

Низкая интенсивность трансграничных отношений на дальневосточной границе России становится особенно очевидной, если сравнить их показатели с показателями функционирования северо-западного участка российской границы. Объемы потоков людей, товаров и инвестиций, пересекающих дальневосточную границу, где Россия соседствует с Китаем, в несколько раз меньше объемов аналогичных потоков, пересекающих северо-западную границу, где соседями России являются страны ЕС. При этом разрыв в интенсивности трансграничного взаимодействия на этих двух участках границы оставался значительным на протяжении всего постсоветского периода. В качестве примера можно привести статистические данные, относящиеся к докризисному 2007 г.

Так, в 2007 г. в Россию из ЕС через северо-западный участок границы (то есть через российскую границу в пределах Северо-Западного федерального округа РФ) было совершено не менее 2503 тыс. поездок. В то же время из Китая в Россию в 2007 г. в общей сложности (то есть через всю российскую границу) было совершено 765 тыс. поездок, из которых через дальневосточный участок границы (то есть через российскую границу в пределах Дальневосточного федерального округа РФ) было осуществлено около двух третьих, то есть около 500 тыс. В том же 2007 г. объем трансграничной торговли приграничных регионов Северо-Западного федерального округа с сопредельными странами ЕС определялся в 15,3 млрд. долл., а товарооборот приграничных регионов Дальневосточного федерального округа с Китаем оценивался в сумму немногим более 4 млрд. долл. Наконец, объем полученных в 2007 г. прямых иностранных инвестиций, достигавший в регионах Северо-Западного федерального округа 1449 млн. долл., в регионах Дальневосточного федерального округа составлял только 226 млн. долл.

После мирового экономического кризиса интенсивность трансграничных отношений на дальневосточном участке границу возросла. Однако, как показывает сравнение статистических данных за 2011 г., разрыв по показателям движения людей, товаров и инвестиций между дальневосточной и северо-западной границами России в целом остался прежним.

Исследователи дают различные объяснения описанных особенностей функционирования дальневосточной границы. Большинство из них пытаются найти причины медленного развития трансграничных отношений российского Дальнего Востока в действии краткосрочных и среднесрочных факторов. Однако, на мой взгляд, анализа современной ситуации для решения данной проблемы недостаточно. Важнейшие причины ее возникновения связаны с историческим прошлым дальневосточной границы, процессом ее формирования. Если сравнить с этой точки зрения дальневосточную границу с северо-западным и другими европейскими участками границы России, то можно сказать, что дальневосточная граница находится сегодня на более ранней стадии своего развития.

Процесс формирования государственной границы на востоке России начался значительно позже, чем на западе страны. Первоначальная делимитация и демаркация границы между Россией и Китаем была проведена в 1858 – 1861 гг. Однако долгое время эта новая граница рассматривалась как временная и ее обустройству уделялось мало внимания. Это было связано с тем, что правительство Российской империи имело планы распространения своей власти на Маньчжурию и переноса российско-китайской границы в юго-западном направлении. Только в начале ХХ в., после поражения в войне с Японией, оно в основном отказалось от этих планов.

Прекращение российской экспансии в Азию привело к изменению отношения к дальневосточной границе. Правительство, наконец, занялось ее институциональным и материальным укреплением и развитием. Первым этапом обустройства дальневосточной границы стали 1909 – 1914 гг., когда кроме существовавшей ранее военно-политической охраны, на этой границе был установлен таможенный и усилен миграционный контроль. После революций 1917 г. и гражданской войны эта работа была продолжена уже советским правительством. В результате к концу 30-х гг. ХХ вв. государству удалось достичь удовлетворительного контроля над всей линией дальневосточной границы. Однако при этом дальневосточная граница подверглась милитаризации, в то время как пересекавшие ее трансграничные экономические, социальные и культурные связи были почти полностью оборваны. Процесс демилитаризации этой границы и создания на ней современных гражданских институтов и инфраструктуры, необходимых для налаживания трансграничного взаимодействия между российским Дальним Востоком и китайскими провинциями, начался только в 90-е гг. В настоящее время этот процесс, требующий больших затрат и времени, еще далек от своего завершения.

Другой важной проблемой, связанной с историей формирования дальневосточной границы, до недавнего времени являлась недостаточная точность определения ее географических координат. В 1858 – 1861 гг. линия российско-китайской границы была определена только приблизительно (на карте масштаба 25 верст в дюйме), особенно по течениям рек Амур и Уссури. Такая неточность координат линии границы затрудняла ее охрану и обустройство, создавала препятствия для налаживания нормальных отношений между жителями приграничных территорий. Кроме того, она нередко становилась поводом для двусторонних конфликтов, в том числе вооруженных. Особенно многочисленными вооруженные инциденты и конфликты на дальневосточной границе были в период 1929 – 1945 гг. и 1963 – 1969 гг.

После многих неудачных попыток, в 1987 г. представители СССР и Китая, наконец, смогли приступить к спокойному дипломатическому обсуждению пограничных вопросов. Процесс переговоров по этой проблематике занял почти два десятилетия. Последний демаркационный протокол, касающийся спорного участка границы в районе г. Хабаровска, был подписан российской и китайской сторонами только в 2008 г.

Третьим и самым фундаментальным фактором неэффективного функционирования дальневосточной границы, который также имеет историческое происхождение, с моей точки зрения, является слабость ее структурной основы. Полноценная граница не может быть создана силами одного только государства, она не может опираться исключительно на его военно-административную организацию. Для нормального функционирования границы, она должна иметь прочный общественный тыл, в виде разветвленной экономической, социально-демографической и культурной структуры примыкающего к ней региона. Однако дальневосточная граница создавалась, и долгое время развивалась в основном путем сверху, в отдаленных, крайне слабо заселенных и освоенных районах страны.

Конечно, за 150 лет, прошедших со времени присоединения Дальнего Востока к России, по абсолютным показателям своего развития этот регион существенно продвинулся вперед. Тем не менее, в настоящее время территория российского Дальнего Востока все еще освоена неравномерно. По существу регион состоит из ряда общественных анклавов, возникших на основе военно-административной инфраструктуры и слабо связанных друг с другом. Оценить слабость структурной основы дальневосточного участка российской границы в сравнении с северо-западным позволяют некоторые демографические и социально-экономические показатели. Так, по показателю плотности населения регионы южной части Дальневосточного федерального округа уступают регионам Северо-Западного федерального округа примерно в 1,8 раза (соответственно 4,6 и 8,2 человек на км.²), а по показателю экономической плотности (валовой региональный продукт на единицу площади) – ровно в 2 раза (279,3 и 558,6 тыс. рублей на км.²).

Поскольку задачи внутреннего освоения дальневосточного региона России еще не решены, он не может принять активного участия в трансграничном сотрудничестве. Российский Дальний Восток пока просто не располагает достаточным для широкого развития такого сотрудничества экономическим и демографическим потенциалом. Поэтому сегодня главным участником и движущей силой трансграничного взаимодействия с Китаем на дальневосточной границе являются не региональные и местные субъекты, а российское правительство и связанные с ним крупные корпорации. Одновременно с налаживанием торговых, производственных, туристических и иных связей с Китаем, государство стремится ускорить внутреннее развитие Дальнего Востока, создавая тем самым предпосылки для будущей активизации негосударственных форм российско-китайского сотрудничества. Однако для того, чтобы эта политика принесла свои плоды и дальневосточная граница смогла приблизиться по уровню интенсивности своего функционирования к европейским границам России, понадобится еще длительное время.

Антон Киреев, к.полит.н., доцент кафедры политологии Школы региональных и международных исследований ДВФУ