Проблема единства в Европейском союзе

Одной из острых проблем Европейского союза сегодня является эрозия его единства. Западные страны ЕС богаче восточных, соответственно, хотя и неофициально, обладают большим политическим весом, прежде всего во внутренней политике ЕС. Остро разногласия между «старой» и «новой» Европой наблюдаются в экономической сфере, а именно в распределении бюджета ЕС. Ярким проявлением расхождений в позициях также является подход к преодолению миграционного кризиса. Специальная военная операция России на Украине, как последний за 20 лет крупный конфликт в Европе, обострила проблему разного восприятия и угрозы безопасности.

Источник: thefiscaltimes.com

Главной причиной разногласий внутри Европейского союза является экономическое и политическое неравенство стран. Лидером ЕС можно назвать Германию, крупнейшую экономику Союза (ВВП – €3,87 трлн, 24% от общих показателей ЕС). ФРГ занимает первое место по сумме вклада в общий бюджет (€21,4 млрд), за ней идут Франция (€10,9 млрд при втором месте по ВВП в ЕС - €2,64 трлн) и Нидерланды (€4,1 млрд при пятом месте по ВВП в ЕС - €941 млрд) [10].

Общий бюджет Европейского союза создавался для выравнивания уровня развития его государств-членов. Поэтому бывшим социалистическим государствам, как отстающим от западноевропейских, выделялось больше средств на переход к рыночной экономике и либерализацию. Эта тенденция «подтягивания» восточноевропейских стран сохраняется до сих пор. Большинство стран-получателей средств находятся в восточной Европе [10]. По количеству дотаций, в свою очередь, лидирует Польша с €12,9 млрд (6-е место по ВВП – €657 млрд). За ней следуют Греция с €4,7 млрд (17-е место по ВВП – €208 млрд), Венгрия с €4,3 млрд (18-е место по ВВП – €170 млрд) и Румыния €4,2 млрд (13-е место по ВВП – €286 млрд).

Предоставляя финансирование государствам «новой» Европы, «старая» Европа находится в двойном выигрыше. Во-первых, из-за существования единого европейского рынка национальная продукция государств Восточной Европы часто не выдерживает конкуренции с продукцией Западной Европы. Так, например, производство фруктов и овощей является наименее субсидируемым сектором сельского хозяйства в ЕС. Поэтому после вступления в Европейский Союз отсутствие необходимых средств на поддержание внутреннего производства фруктов и овощей вместе с их наплывом из других стран-участниц Союза на рынок ранее богатого сельского хозяйства Болгарии, славящегося на весь соцлагерь, не осталось и следа, например, сегодня 90% овощей и фруктов – импортные. Более того, ЕС недостаточно компенсирует потери от вводимых им ограничений, связанных с хозяйством: так, программа утилизации рыболовных судов и квоты на ловлю рыбы в Балтийском море привели к сокращению рыбного хозяйства в Польше, Литве, Латвии и Эстонии. По оценке прибалтийских экспертов, подавление их отрасли рыболовства Европейским Союзом произошло с целью сохранения и расширения рыболовства в старых членах: во Франции, Испании, Португалии. [8] Во-вторых, сумма, которую западноевропейские компании получают от инвестиций, вложенных почти в каждый сектор экономики в Восточной Европе (во многом это относится к закупленным в середине 1990-х – 2000-х гг. государственным лицензиям), превышает суммы, направляемые на Восток из общего бюджет Союза. В период с 2010 по 2016 гг. Венгрия, Польша, Чехия и Словакия получили из фондов Европейского союза средства, эквивалентные 2-4% их ВВП. Но отток капитала из этих стран за тот же период составил 4-8% ВВП. Западноевропейские компании также зарабатывают на государственных закупках в Восточной Европе, финансируемых ЕС. Например, первая линия скоростных поездов Rail Baltica, проходящая через Прибалтику, проектируется испанскими, немецкими и французскими фирмами. В-третьих, вместе с потоком средств из Востока на Запад движется квалифицированная рабочая сила. Таким образом, страны «новой» Европы попали в ловушку: им нужны деньги, выделяемые странами «старой» Европы для экономического развития и углубления интеграции, но в то же время сумма этих же дотаций и субсидий меньше, чем Западная Европа получает от своих инвестиций в экономику Востока, что поддерживает разрыв. В результате главным бенефициаром инвестирования в «новую» Европу оказывается «старая» Европа.

Как крупнейшие вкладчики, западноевропейские государства получают и статусные бонусы, принимают ключевые решения в ЕС. Так, главами основных институтов Союза являются представители «старой» Европы: председатель Европейской комиссии, – У. фон дер Ляйен, – представляет Германию, президент Европейского Центрального Банка, – К. Лагард, – Францию, председатель Европейского совета, – Ш. Мишель, – Бельгию, высокий представитель по иностранным делам и политике безопасности, – Ж. Боррель, – Испанию. В основных соглашениях ЕС закреплено, что при выборе глав ведущих институтов организации, следует учитывать «географический принцип», но представители «новой» Европы очень редко получали значимые позиции в руководстве ЕС.

Неравенство стран ЕС способствовало росту евроскептицизма, причем со стороны и западных, и восточных государств – членов ЕС.

Западные евроскептики в лице, например, «Альтернативы для Германии» (занимает 81 место в Бундестаге) и французского «Национального объединения» (занимает 89 мест в Национальном собрании, 1 место в Сенате) недовольны главным образом передачей многих полномочий на наднациональный уровень, в том числе в вопросах миграционной политики, а именно, большими затратами на содержание мигрантов, ростом безработицы и преступности, провалом политики мультикультурализма. Также евроскептики Запада часто выступают за ликвидацию еврозоны или разделение ее на северный и южный районы, так как считают, что не должны быть вечными донорами для менее развитых партнеров при наличии проблем внутри своих стран. Таким образом, евроскептическая фракция Европарламента «Идентичность и демократия» (занимает 64 места в Европарламенте), созданная в 2019 г. по инициативе главы итальянской партии «Лига» М. Сальвини, отстаивает свободу, принцип суверенитета и субсидиарности, а также самобытности европейских народов и наций[1] [2].

В Восточной Европе интересы евроскептиков представлены такими партиями, как «Фидес» и «Йоббик» в Венгрии (вместе занимают 151 место, 76%, в Национальном собрании), «Право и справедливость» в Польше (занимает 193 места, 42%, в Сейме и 44 места, 44%, в Сенате), «Гражданская демократическая партия» и «Акция недовольных граждан» в Чехии (вместе занимают 106 мест, 53%, в Палате депутатов и 28 мест, 35%, в Сенате). Все они, как видно, имеют немалое представительство в парламенте, а их лидеры часто занимают первые должности в государстве: В. Орбан – премьер-министр Венгрии; А. Дуда – президент, М. Моравецкий – премьер-министр Польши; П. Фиала – председатель правительства Чехии. Они также критикуют идею превращения Европейского союза в сверхгосударство, выступают за больший суверенитет стран-участниц. Многие разочарованы результатами вступления в ЕС: восточноевропейские страны остаются на периферии Европы, экономически они все так же сильно отстают от западных стран, придерживаются традиционных христианских ценностей и не поддерживают, например, требований ЕС по легализации однополых браков. Евроскептики «новой» Европы выступают и против унификации законов во всех странах-членах Европейского союза, критикуют ЕС за неспособность должным образом предотвращать и преодолевать внутриевропейские кризисы. Одним из наглядных примеров политического проявления евроскептицизма является позиция Венгрии по вопросу отказа от импорта российских энергоресурсов. В. Орбан неоднократно называл это решение «историческим провалом Европейского союза», так как оно подорвало энергетическую безопасность ЕС.

В связи с этим государствам Союза все труднее вырабатывать единую стратегию, каждая сторона, – Запад и Восток, - в первую очередь старается обеспечить свои приоритетные цели, которые все чаще противоречат друг другу.

Экономика остается главным источником разногласий в ЕС. Так, например, на переговорах по бюджетному плану Европейского союза на 2021-2027 гг. (Многолетние финансовые рамки – МФР) основными вопросами, вызвавшими противоречия, были: общий размер МФР, объем средств, выделяемых на общую сельскохозяйственную политику и политику сплочения, структура доходов бюджета ЕС (новые собственные ресурсы и постепенная отмена скидок на национальные взносы для пяти государств-членов[2]). «Чистые вкладчики» (Австрия, Дания, Нидерланды, Швеция) выступали за ограничение бюджета на уровне 1% совокупного ВНД Союза, снижение общего размера МФР до €1,05 трлн и уменьшение расходов на традиционные сферы; «чистые получатели» (17 государств Восточной Европы) критиковали сохранение прежних объемов финансирования региональной политики. Например, Польша и страны Прибалтики призывали увеличить отчисления на Общую сельскохозяйственную политику (ОСХП) и политику сплочения [5]. Германия и Франция заняли промежуточную позицию – они в целом были согласны с первой группой, но сделали оговорку по сельскому хозяйству в поддержку второй группы. Высокие показатели коррупции «друзей сплочения» (особенно в Болгарии, Греции, Венгрии), заставили богатые страны сомневаться в использовании ими средств из европейского фонда, поэтому выступали за увязку выделения денег и соблюдения принципа верховенства права, чем вызвали сильное недовольство Венгрии и Польши [1].

Проблемы в координации общей политики резко осложнилась с наступлением миграционного кризиса. Все началось еще в 2015 г., когда большинством голосов было принято решение о квотной системе распределении мигрантов из Ближнего Востока и Африки, находящихся в Греции и Италии, по государствам ЕС. Венгрия, Румыния, Словакия и Чехия вынуждены были следовать решению ЕС несмотря на то, что голосовали против. Недовольство необходимостью увеличения числа принятых мигрантов выразили и страны «старой» Европы. Но несмотря на сильную оппозицию внутри, Германия и Франция настаивали на принятии обязательных квот. А. Меркель призывала к солидарности партнеров ЕС, апеллируя к стандартам прав человека, под которыми подписывались страны, вступившие в Союз. Так, к 2017 г. Ирландия, приняв 459 мигрантов из 600, выполнила план на 76,5%, Люксембург – на 69%, Нидерланды – на 39,6%, в Германию было направлено более 8 тыс. мигрантов – примерно 29% от плана.

Страны Вишеградской группы были настроены более жестко, они до конца противились решению Еврокомиссии. В Венгрии и Польше отказ принимать больше мигрантов, главной причиной которого было нежелание брать на себя большую социально-экономическую нагрузку (социальные выплаты, недовольство населения, угроза распространения терроризма), окончилось судебным разбирательством и возможностью наложения жестких финансовых санкций Европейским союзом на Венгрию и Польшу [4]. Словакия приняла 16 из 902 (1,7%) назначенных ей мигрантов, Чехия – 12 из 2691 (0,4%).

В 2022 г. проблема усугубилась наплывом мигрантов из Украины и энергетическим кризисом в Европе. «Новая» Европа теперь находится в положении Италии и Греции, так как большинство беженцев из Украины приходится на приграничные и постсоветские государства – Польшу, Чехию, Литву, Латвию, Эстонию. Однако к украинцам отношение восточноевропейских государств более благосклонное, чем к мигрантам из Ближнего Востока и Африки, поэтому поначалу их активно принимали. Европейская комиссия ввела в действие Директиву о временной защите, согласно которой человеку, получившему временную защиту, оказывается социально-финансовая поддержка. Со временем украинских беженцев становилось все больше, и поначалу теплый прием начал уступать «усталости от солидарности», поскольку ощущалось давление растущей инфляции, а государственных бюджетов, как и в кризисе 2015 г., оказалось недостаточно. Снова страны Восточной Европы не справляются с экономической нагрузкой, выделенные ЕС средства не покрывают всех расходов, однако компенсировать затраты власти ЕС не торопятся. Так, к концу 2022 г. Польша потратила на содержание мигрантов более €1,1 млрд, Союз пообещал до конца года предоставить ей лишь €144,6 млн. Тогда Польша начала отменять субсидии и сокращать программы помощи приехавшим украинцам. Камнем преткновения между Западом и Востоком в новом зарождающемся миграционном кризисе снова выступают деньги. «Новая» Европа, в особенности Польша, выступает за увеличение средств, выделяемых ЕС на содержание мигрантов, создание для этого новых фондов. «Старая» Европа в лице Австрии и Дании, например, против введения дополнительных финансовых инструментов, они придерживаются мнения о том, что средства должны выделяться из существующих ресурсов ЕС. Во многом это обосновано тем, что изначально восточноевропейские государства заявляли, что справятся с приемом беженцев из Украины самостоятельно [6].

Расхождения взглядов стран западной и восточной Европы можно заметить и в реакции на мировые события, такие как на СВО на Украине, в частности, в утверждении десятого и одиннадцатого пакетов антироссийских санкций. Стоит отметить, что здесь позиции «новой» Европы неоднородны, однако все равно не совпадают с точкой зрения «старой Европы». Сначала во время переговоров по десятому пакету Австрия, Венгрия и Словакия избегали темы ограничений на поставки российского газа, что замедляло переговорный процесс. Что касается отношений с Россией в целом, позиции стран Прибалтики и Польши самые радикальные, они призывали даже к прекращению любого диалога с Россией. Польша обвиняла Брюссель в замедлении процесса принятия новых антироссийских мер. Германия и Франция, хотя активно принимали участие в разработке новых санкций, больше обращали внимание на последствия для самого Европейского союза. Эта тенденция отчасти повторилась и на обсуждении одиннадцатого пакета санкций. Венгрия и Греция блокировали принятие проекта, так как были несогласны с внесением их компаний в санкционный список. Более того, В. Орбан заявил, что больший ущерб от санкций получает сам Союз и призвал к более рациональному подходу к России. Польша и Прибалтика снова побуждали ЕС «идти вперед» в вопросе о мерах наказания России. Германия и Франция заняли осторожную позицию, так как опасались ухудшения отношений с третьими странами, которые будут затронуты санкциями.

Полярные взгляды стран «новой» и «старой» Европы отражаются в подходах к обеспечению европейской безопасности – атлантизм и европеизм. Польша и страны Балтии выступают за опору на силы НАТО и тесное сотрудничество с США, апеллируя на возрастающую угрозу со стороны России и необходимость вследствие этого укреплять оборону граничащих с Россией стран. Франция с 2018 г. говорит о важности выработать единую оборонную политику и сформировать автономный оборонный потенциал ЕС. После резких высказываний Д. Трампа в отношении союзников Франция стала меньше доверять США, Э. Макрон в 2019 г. заявил, что НАТО находится в состоянии «смерти мозга» из-за отсутствия координации между США и Европой. Однако на текущий момент в связи с событиями на Украине преимущество в вопросах безопасности отдается трансатлантическому партнерству.

Европейская комиссия стремится преодолевать разногласия между государствами-членами. Основным направлением в этой области является политика сплочения, целью которой является укрепление экономической, социальной и территориальной сплоченности в Союзе путем устранения дисбалансов между его регионами. Так, в рамках региональной политики экономически слабым странам оказывается поддержка в виде выделения средств из общего бюджета, в большей части сформированного богатыми странами. Какими бы неоднозначными не казались ее последствия, описанные выше, структурные и инвестиционные фонды играют главную роль в проведении европейской политики сплочения. Ключевыми на настоящий момент фондами являются: Европейский социальный фонд, направленный на решение социальных вопросов, например, в сферах занятости и образования; Европейский фонд регионального развития, финансирующий программы развития наименее развитых государств, ВВП которых составляет менее 75% от среднего по ЕС; Фонд сплочения, который занимается инфраструктурными проектами со странами «среднего» уровня развития с ВВП, составляющим от 75% до 90% от среднего по ЕС; Фонд справедливого перехода, поддерживающий страны, испытывающие трудности от перехода к климатической нейтральности. По мере увеличения общего бюджета Европейского союза растут и бюджеты региональных программ. Специальные группы Европейской комиссии следят за их результатами и изучают их эффективность, по окончании проверок издают отчеты. Согласно одному из последних, – Восьмому отчету о сплоченности, который публикуется каждые 5 лет – региональная политика значительно помогла сократить территориальные и социальные различия между государствами. Ожидается, что благодаря Фонду сплочения в 2023 г. ВВП на душу населения в менее развитых регионах увеличится на 5%, инвестиции уже способствовали сокращению разрыва между ВВП наименее и наиболее развитых регионов на 3,5%. Финансирование сплочения выросло с 34% (2013 г.) до 52% (2020 г.) от общего объема государственных инвестиций. С 2001 г. Восточная Европа догоняет остальные страны Союза, конвергенция между странами-участницами ускорилась. Растет занятость, за 7 лет с 2015 г. число людей, подверженных риску бедности и социальной изоляции, сократилось на 24 млн - со 119 млн чел. до 95 млн чел. Политика сплочения оказала поддержку цифровой инфраструктуре, образованию и профессиональной подготовке, малым и средним предприятиям и переходу к «зеленой» экономике. Благодаря своей гибкости политика сплочения предоставила «столь необходимую и быструю» поддержку государствам ЕС в преодолении экономического спада и самого серьезного кризиса за последнее время – пандемии COVID-19. Так, например, два пакета поддержки CRII и CRII+, запущенные весной 2020 г., позволили дифференцировать расходы, увеличили ставку софинансирования до 100% и расширили сферу действия Фонда солидарности ЕС. [11]

С включением дополнительных €47,5 млрд из фонда «ЕС следующего поколения» Брюссель выделил более €370 млрд на политику экономического, социального и территориального сплочения на 2021–2027 гг. В этот период региональная политика будет продолжать способствовать справедливому и устойчивому развитию во всех странах Европейского союза, поддерживая переход к «зеленым» и цифровым технологиям посредством финансирования и взаимодействия с национальной политикой; многоуровневой и основанной на партнерстве политике, способной приспосабливаться к наиболее уязвимым территориям; постоянной адаптируемости к непредвиденным вызовам. В 2021–2027 гг. политика сплочения посредством инвестиций будет придерживаться следующих целей:

1. более умная Европа: внедрение инноваций, цифровизация, экономические преобразования и поддержка малого и среднего бизнеса;

2. более экологичная, безуглеродная Европа, реализация Парижского соглашения и инвестиций в энергетический переход, возобновляемые источники энергии и борьбу с изменением климата;

3. более взаимосвязанная Европа со стратегическими транспортными и цифровыми сетями;

4. социализация Европы посредством реализации европейского принципа социальных прав и поддержки качественной занятости, образования, умений, социальной интеграции и равного доступа к здравоохранению.

5. Европа, близкая к гражданам – поддержка местных стратегий развития и устойчивое городское развитие по всему Союзу.

Большая часть инвестиций будет направлена на первые две цели, а также продолжать способствовать созданию рабочих мест на малых и средних предприятиях, оказывать поддержку сектору здравоохранения, повышать готовность к чрезвычайным ситуациям и развивать экономический потенциал секторов туризма и культуры.

Таким образом, западные и восточные страны Европы все же получают больше выгод от членства в ЕС. Безусловно, экономическое превосходство усиливает позиции развитых стран Союза, но они учитывают и мнение стран «новой» Европы. Несмотря на противоречия в рамках переговоров по МФР, члены ЕС согласились утвердить общую сумму расходов в €1,82 трлн. Доля Польши в бюджете составила €124 млрд, Польша таким образом стала крупнейшим бенефициаром Фонда сплочения и пакета восстановления от коронавируса. Также весь бюджет Европейского союза был сокращен на 22% по сравнению с первоначальным предложением, но доля Польши в этих средствах была снижена только на 3%. В рамках семилетнего бюджета Чехия получила €35 млрд; €15,5 млрд были выданы ей в виде кредитов на льготных условиях [9]. Единогласное принятие решений в Союзе дает возможность периферийным странам блокировать не устраивающее их решение. В частности, предварительное решение Комиссии и Совета ЕС об увязке выделения средств из фондов ЕС с соблюдением верховенства права в государстве-получателе было заблокировано вето Польши и Венгрии. Впоследствии лидеры стран Европейского союза выразили желание избежать эскалации конфликта и найти компромисс в ближайшее время, чтобы Польша и Венгрия сняли вето. Ангела Меркель, например, призвала к диалогу: «как председатель Совета ЕС мы продолжим обсуждать это с Венгрией и Польшей и посмотрим, что мы можем сделать, чтобы добиться их согласия» [7].

Для России структурные перемены в Европейском союзе могут означать, что развивать отношения в будущем целесообразно со странами Союза по отдельности. Согласно Концепции внешней политики РФ 2023 г., у России нет враждебных намерений к Западу, более того Россия рассчитывает на то, что Запад вернется к прагматичному взаимодействию с ней. Подчеркивается, что увеличение самостоятельности европейских государств и переход к политике добрососедства с РФ окажут позитивное влияние безопасность и благополучие Европы. Поэтому со странами, которые готовы идти на диалог, Россия будет поддерживать контакты, как, например, в случае с Венгрией в апреле 2023 г. было продлено соглашение о дополнительных поставках газа.

 

Список используемой литературы:

[1] Бабынина Л.О. «Исторический» саммит ЕС: кто выиграл? / Научно-аналитический вестник Института Европы РАН. № 4. 2020. С. 15-22.

[2] Ермолаева Д. В. Процесс становления и развития фракций евроскептиков в Европейском парламенте / Вестник ученых-международников. 2021. № 1(15). С. 100-123.

[3] Жарикова М. В. Германия как локомотив европейской интеграции / Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Экономика. № 3. 2016. С. 29-36.

[4] Клинков А., Марданлы Р., Карамалак С., Хотивришвили А. Европейский миграционный кризис как фактор дезинтеграции в ЕС / Казачество. 2020. № 43(1). С. 69-80.

[5] Потемкина О.Ю. Европейский союз: битва за бюджет / Научно-аналитический вестник Института Европы РАН. № 2. 2020. С. 29-34.

[6] Потемкина О.Ю. Украинские беженцы в Евросоюзе: новый миграционный кризис? / Научно-аналитический вестник ИЕ РАН. 2022. №2. С. 7-15.

[7] Русакова М. Ю. Вишеградская группа в общеевропейских процессах / Европейский Союз: факты и комментарии. 2020. № 102. С. 69-76.

[8] Шеламова, Н. А. Сельское хозяйство стран ЦВЕ после присоединения к Европейскому союзу / Евроинтеграция: влияние на экономическое развитие Центральной и Восточной Европы // Институт Европы РАН. 2014. С. 102-109.

[9] Шишелина Л. Н. Успех вишеградских стран на постковидном саммите ЕС / Научно-аналитический вестник Института Европы РАН. 2020. № 4(16). С. 51-57.

[10] B.Busch, B.Kauder, S.Sultan. Wer finanziert die EU? Nettozahler und Nettoempfänger in der EU / IW-Report. № 55. Köln. 02.11.2022.

[11] Eighth report on economic, social and territorial cohesion / Cohesion in Europe towards 2050 // European Commission. 09.02.2022

 

 

---