Динамика японо-российских отношений в контексте текущей повестки. А в Курилах ли дело?

На протяжении последних лет главы российского и японского внешнеполитических ведомств неоднократно подчеркивали важность и потенциал развития двустороннего сотрудничества России и Японии, заключающегося в том, что Япония и Россия имеют взаимодополняемые экономики, а именно: Япония занимает одну из лидирующих позиций среди стран мира по экономическому потенциалу, а также обладает высокими технологиями, необходимыми для развития российского промышленного производства. В свою очередь, РФ обладает внушительными запасами ресурсов, необходимых для обеспечения японской энергетической безопасности¹. Историческое прошлое оказывает негативное влияние на продуктивность и масштаб сотрудничества многих стран. Общеизвестно, что отношения России и Японии отягощает разница позиций сторон в оценке правомерности перехода островов Курильской гряды под российский суверенитет. Официальная позиция Российской Федерации состоит в том, что территориальные претензии со стороны Японии необоснованны, суверенитет России над Курилами неоспорим и не подлежит пересмотру, как итог Второй мировой войны². Японская же позиция состоит в том, что Итуруп, Кунашир, Шикотан и гряда Хабомаи никогда не входили в географическое понятие Курильские острова, от которых страна отказалась по итогам Второй мировой войны. Такое расхождение в интерпретации произошедших событий привело к отсутствию подписания мирного договора между странами. Однако, заключенная позже Совместная декларация о нормализации отношений 1956 г. предусматривает окончание войны и восстановление дипломатических отношений. Из этого следует, что подписание конкретно мирного договора между нашими странами фактически утратило актуальность. Несмотря на существующие разногласия относительно принадлежности Курил, последние несколько лет лидеры Японии и России проявляли обоюдную заинтересованность в сотрудничестве в различных сферах. Активизации диалога на высшем уровне способствовал бывший премьер-министр Японии Синдзо Абэ. Во время его прибывания в должности регулярно проводились встречи с Владимиром Путиным на полях международных форумов: саммитов Группы двадцати, АТЭС, взаимные официальные и рабочие визиты. Также примечательно регулярное участие бывшего премьер-министра в российских экономических мероприятиях: Восточном экономическом форуме, Санкт-Петербургском международном экономическом форуме. С. Абэ выстроил хорошую личную коммуникацию с В. Путиным, они встречались в целом 30 раз, благодаря чему по линии взаимодействия МИДов и Министерств обороны наших стран был образован «формат 2+2», способствующий координации и обмену информацией в вопросах безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Важной инициативой бывшего японского премьер-министра стало представление так называемого «российско-японского плана действий», в котором содержалось восемь пунктов затрагивающие развитие торгово-экономического сотрудничества, в рамках которого была достигнута договоренность о начале совместной хозяйственной деятельности на Курилах; а также о сотрудничестве в сфере туризма путем организации культурных обменов, и о безвизовом режиме для бывших жителей островов, посещающих могилы предков. Ярким примером двустороннего сотрудничества является реализация проектов освоения российских нефтегазовых месторождений: «Сахалин-1» и «Сахалин-2», способствующих вовлечению российского Дальнего Востока в экономические процессы тихоокеанского региона за счет поставки нефти и сжиженного природного газа зарубежным потребителям. По данным «Роснефть» в 2020 г. объем добычи нефти в рамках проекта «Сахалин-1» составил более 12,4 млн т. По расчетам «Газпром» размер произведенного и отгруженного в рамках проекта «Сахалин-2» сжиженного природного газа в 2022 г. составил более 11 млн т, что превысило годовой план поставок. Оператор проекта «Sakhalin Energy» сообщает о 10%-ном увеличении уровня производства СПГ по сравнению с 2021 г. Произведенный на «Сахалине-2» СПГ продается на азиатский рынок, где основными покупателями являются Япония, Китай, Южная Корея и Индонезия. Следует отдельно отметить позитивную для двусторонних отношений сдержанность С. Абэ по вопросу политики введения санкций в отношении РФ, проводимой США и европейскими странами с 2014 г. Однако положение дел резко изменилось.

Источник: Unsplash

Уход С. Абэ с поста премьер-министра Японии стал началом застоя двусторонних отношений, фактически вернув их на уровень послевоенного времени. Новый премьер-министр Японии Фумио Кисида поддержал антироссийскую политику США и европейских стран, заявив что Япония осуждает «российское вторжение» в Украину и способствовал приостановлению «формата 2+2», контактов на уровне Министерств и ведомств, межправительственной комиссии по торгово-экономическим вопросам, заморозке межпарламентского диалога, российско-японского Консультационного энергетического совета, прекращению культурных обменов, а также придал недружественный окрас двусторонним отношениям, введя санкции против высшего руководства РФ, выслав восьмерых российских дипломатов, приняв решение о лишении России статуса наибольшего благоприятствования в торговле, о заморозке активов, об ограничении инвестиций, о запрете экспорта более 300 наименований товаров, включая запрет на экспорт в Россию высокотехнологичного оборудования для нефтепереработки, грузовиков, бульдозеров, самосвалов и другой техники, а также запрете импорта отдельных видов российской продукции, чем спровоцировал принятие ответных мер со стороны России.

Помимо введения санкций против РФ, новое правительство Японии вернулось к ультимативной риторике по поводу «решения территориального вопроса» и «возвращения северных территорий». Откровенно враждебная риторика в отношении России теперь используется в основных японских стратегических документах: Белая книга обороны Японии за 2022 г. содержит множество упоминаний «российской агрессии» на Украине и обозначений РФ как «страны-агрессора». Принятые недавно обновленные Стратегия обеспечения национальной безопасности, определяющая основные направления оборонной политики и План обеспечения обороноспособности, определяющий масштаб вооружений, называют Россию одной из угроз международному порядку и национальной безопасности Японии, наравне с Северной Кореей. Всё чаще премьер-министр Ф. Кисида в солидарность с антироссийской позицией США высказывается о намерении «пошатнуть российскую экономику» с помощью введения новых санкций. Таким образом решения нового премьер-министра Японии Ф. Кисиды свели на нет все позитивные шаги по развитию отношений с Россией, предпринятых премьер-министром С. Абэ и возвращая японо-российский диалог на уровень послевоенного времени. В данный момент двусторонние отношения находятся в состоянии стагнации. В ходе пресс-конференции по итогам деятельности российской дипломатии в 2022 г. министр иностранных дел РФ С. Лавров упомянул, что на данный момент в двусторонних отношениях с Японией не осталось других контактов, помимо посольств. С. Лавров отметил, что двусторонние отношения с Японией сейчас заморожены, подчеркнув, что инициатива по заморозке отношений исходила от японской стороны, и, соответственно, не Россия должна предпринимать шаги по налаживанию двусторонних отношений. Из вышеизложенного можно сделать вывод что Курильская проблематика для Японии не является решающей при выборе тона межгосударственного диалога с Россией. Исходя из того, сколько шагов в нормализации сотрудничества было сделано бывшим премьер-министром Японии, при условии сохранения курильской темы, можно заключить, что выбор политического вектора по отношению к России зависит от позиции конкретного лидера Японии. Новый премьер-министр Ф. Кисида, в частности, больше сосредоточен на демонстрации приверженности американской позиции по поводу России, чем на укреплении добрососедских отношений с нашей страной.

---

[1] Тимонина И.Л. Россия - Япония: реальный потенциал экономического взаимодействия//Институт Дальнего Востока РАН//Японские исследования. 2016. №1

[2]Д.В. Стрельцов Российско-японские отношения в формате параллельной истории: коллективная монография. / Под общ.ред. акад. А.В.Торкунова и проф. М.Иокибэ, М.: МГИМО-Университет, 2015. 1024 с