Электоральная география Турции и ее влияние на итоги электоральных циклов 2023–2024 годов

В течение последних двух лет в Турции были проведены сразу три крупные электоральные кампании: парламентские и президентские выборы в 2023 году, а также муниципальные выборы в 2024 году. В ходе данных электоральных процедур решался вопрос о вынесении доверия/недоверия курсу действующей власти в лице Реджепа Эрдогана и его Партии справедливости и развития (ПСР). Одной из ключевых тем для обсуждения во время и после проведения выборов стало изменение предпочтений избирателей, отражающего географические особенности Турции. Как минимум с 2014–2015 годов голосование турецких граждан на выборах президента отражало данные особенности: такие расколы, как «город–село», «религия и светскость», а также национальный и экономический вопросы через призму административно-территориального деления Турции стали доминировать в ходе проведения голосований с Турции.

Источник: ridus.ru   

Электоральные кампании 2023 и 2024 годов в Турции: итоги и последствия

2023 год был своего рода надеждой многих турецких граждан на перемены: на протяжении последних лет Турция пытается разрешить совокупность экономических проблем. За полгода до парламентских и президентских выборов инфляция в Турции приближалась к 85%, обесценивая в том числе и индексацию зарплат. Однако еще более чувствительным для населения страны была и является продуктовая инфляция, уровень которой в ноябре 2022 года превышал 102%, в то время как рост минимальной зарплаты в четвертом квартале того же года составил менее 30%. Поводом же для роста общественного недовольства и раздражения выступило землетрясение 2023 года, унесшее жизни более 57 тысяч турецких граждан, которое вместе с тем стало полем ожесточенной борьбы оппозиции с властью. Вследствие этого обе кампании характеризовались высокой явкой избирателей (выше 86%).

Тем не менее, несмотря на параллельное проведение двух кампаний, у них имелись и определенные отличия. Во-первых, ярко выраженный протестный характер голосования. Выборы президента Турции де-факто были превращены в референдум по вопросу доверия/недоверия действующему курсу, который олицетворяет Эрдоган. Таким образом, избиратели оказались в положении, когда выбор был возможен де-факто из двух альтернатив, в то время как голосование за третью силу, например Синана Огана, лишь отнимало голоса у Эрдогана и Кылычдароглу. Во-вторых, в ряде провинций избиратели отдали на президентских выборах отдали свой голосов за Кылычдароглу, но на выборах в Великое национальное собрание предпочли партию Эрдогана. Другими словами, многие турки, оставаясь недовольными политикой Эрдогана, не отказываются от поддержки возглавляемой им партии, так как в ее руках находится вопрос распределения в том числе и финансовой помощи, что было и остается крайне актуальным в условиях ликвидации последствий февральского землетрясения.

Муниципальные выборы 2024 года: актуальность и будущие тренды

31 марта 2024 года граждан Турции ожидали выборы мэров муниципалитетов наряду с выборами членов провинциальных и муниципальных советов. На момент проведения выборов инфляция приближалась к 70%, а ее соотношение с продуктовой равнялось практически 1:1. Более того, несмотря на повышение зарплат госслужащим в 2023 году на 45%, размер минимальной зарплаты в Турции просел почти  на 20% по сравнению с 2022 годом. В пользу оппозиции сыграла и популярность региональных политиков, занимавших посты мэров ключевых для кемалистов городов – Стамбула и Анкары, а именно популярность Экрема Имамоглу и Мансура Яваша. В общей сложности республиканцы смогли одержать победу в 14 из 30 метрополиях, в то время как партия Эрдогана заполучила лишь 12 из них, впервые за 20 лет потерпев поражение.

 

Во многом данная избирательная кампания была репетицией перед выборами президента в 2028 году. Сторонники оппозиции полагают, что уверенные победы Экрема Имамоглу и Мансура Яваша в своих городах продемонстрировали их готовность перейти уже на государственный уровень и побороться с Эрдоганом за пост президента страны. Более того, менее чем через месяц после победы своей партии Озгюр Озель заявил о готовности провести досрочные выборы президента, хотя ранее выступал против данного сценария. Впрочем не все так однозначно. Как и в случае с 2023 годом, муниципальные выборы стали примером протестного голосования. Более того, досрочное проведение выборов президента отнюдь не гарантирует победу кандидата от РНП: двухзначный показатель инфляции в стране ожидается как минимум до 2029 года, в то время как партия Эрдогана сохраняет большинство в Великом национальном собрании. В случае разработки оппозицией антикризисной программы реформ никто не гарантирует, что она сможет пройти через парламент и получить одобрение. Не меньших вопросов вызывает готовность перехода мэров Стамбула и Анкары на национальный уровень: большую часть их электората составляют жители мегаполисов, преимущественно молодые люди, светское и умеренно религиозное население, интеллигенция. Готовы ли лидеры вести диалог с консервативным населением центральной части страны, Причерноморья и южно-восточной части Анатолии. Также вызывает определенные вопросы в целом вероятность выдвижения данных кандидатов: многие видели именно в Экреме Имамоглу единого кандидата от оппозиции, на чем в том числе настаивала экс-председатель Хорошей партии Мераль Акшенер. Тем не менее, как Имамоглу, так и Яваш заявили о своей поддержке кандидатуры Кылычдароглу в 2023 году. Наряду с этим стоит вопрос эффективности гипотетического выдвижения одного из двух кандидатов: начиная с 2014 года, дойти до второго тура в борьбе с Эрдоганом смог исключительно Кылычдароглу и по совместительству лидер партии на тот момент, в то время как Мухаррем Индже в 2018 и Экмеледдин Ихсаноглу потерпели разгромные поражения против Эрдогана. Другими словами, ближе всего к победе на президентских выборах был оппозиционный кандидат, имевший опыт на республиканском уровне, и являвшийся лидером партии. На данный момент наличие данного опыта и поддержки как у Имамоглу, так и  Яваша вызывает скепсис, а вероятность повторения исхода выборов 2014 и 2018 годов возрастает.

Если же говорить о будущих тенденциях, то следует остановиться на нескольких аспектах. Во-первых, не исключается определенное тактическое потепление во внутриполитической жизни Турции: Эрдоган пытается взаимодействовать с представителями оппозиции с целью снижения градуса напряжения в обществе, посылая тем самым жест о готовности к диалогу с оппонентами. Так в начале мая президент Турции успел встретиться с лидером кемалистов Озелем, что стало первой его встречей с лидером оппозиции за 8 лет, а за несколько дней до этого поздравил Мусавата Дервишоглу с избранием на пост председателя Хорошей партии.

При этом существует вероятность увеличения фрагментации партийной системы Турции: лидерами ряда партий являются выходцы из правящей Партии справедливости и развития, в прошлом соратники Эрдогана – Ахмет Давутоглу (Партия будущего), Али Бабаджан (Партия демократии и прорыва), Фатих Эрбакан (Партия Нового благоденствия, сын Неджметтина Эрбакана, основателя турецкого политического ислама и наставника Эрдогана). При этом перед формированием коалиции мелкие партии отнимают голоса у лидеров гонки, повышая тем самым свою ценность при формировании коалиции, имеют возможность выторговать для себя определенные преференции.

Географические особенности голосования турецких избирателей

Если рассматривать электоральную географию Турции с 2015 года, с момента когда большая часть современных партий уже вела свою активность, то карту Турецкой республики можно разделить на три части. Первая часть – регионы, поддерживающие Республиканскую народную партию. К ним можно отнести западные илы Мраморноморского и Эгейского регионов (Эдирне, Текирдаг, Кыркларели, Чанаккале, Измир и другие), а также отдельные илы Центрально-Анатолийского и Средиземноморского регионов). Вторая часть – регионы, поддерживающие Партию справедливости и развития. Их география выглядит куда более протяженной, и охватывает илы Черноморского региона (Синоп, Самсун, Трабзон, Ризе, Орду), большую часть Центральной Анатолии, отдельные илы Восточной и Юго-Восточной Анатолии (Эрзурум, Эрзинджан, Газиантеп, Мардин), а также часть Средиземноморского региона (Хатай, Адана). Третья часть – илы Восточной и Юго-Восточной Анатолии, голосующие за Демократическую партию народов или территории с высокой долей курдского населения (Ыгдыр, Агры, Ван, Хаккяри, Мардин). Причем, данные территории являются главным местом электорального противостояния ПСР и ДПН, в результате чего нередко партии уступают друг другу отдельные илы. Более подробная информация по годам представлена на Рисунках 1–4.

В контексте рассмотрения Восточной и Юго-Восточной Анатолии нельзя не затронуть курдский фактор. Доля курдов в структуре населения двух регионов достигает практически 72%. Тем не менее, как показывает опыт протестного голосования последних лет, преобладание представителей национальных меньшинств в этих регионах не гарантирует , что они отдадут свой голос за национальные партии, в первую очередь ДПН. Например, во втором туре президентских выборов 2023 года ни один из илов двух регионов не бойкотировал выборы, отдав предпочтение Эрдогану или Кылычдароглу. Подобное явление в частности можно объяснить тем, что курдское население Турции крайне неоднородно: упомянутая выше ДПН является левой партией, вследствие чего несмотря на все разногласия готова сотрудничать с республиканцами, в то время как курдские организации правых взглядов преимущественно поддерживают Эрдогана и ПСР, как было с Партией свободного дела (HÜDA PAR), на которую власть делает серьезную ставку, желая склонить на свою сторону курдское население страны. В ходе прошлогодних парламентских выборов 4 ее представителя были избраны в Великое национальное собрание от ПСР, включая лидера HÜDA PAR Зекерия Япыджиоглу. Впрочем, вопреки всем противоречиям, курды оказывают серьезное влияние на исход выборов в Турции и нередко выступают «третьей силой», способной качнуть электоральный маятник в ту или иную сторону.

Если ситуация с парламентскими выборами выглядит довольно предсказуемой, то с президентскими дела обстоят несколько иначе. Как следует из Рисунка 4, на последних президентских выборах в большей части илов Восточной и Юго-Восточной Анатолии турецкие граждане проголосовали не за ДПН и ПСР, а за республиканцев, с которыми у ряда национальных меньшинств непростые отношения. Таким образом, актуальным трендом для электоральной географии Турции является нивелирование географических различий между регионами страны в условиях популярности тактического голосования, обусловленного тяжелой экономической ситуацией, выход из которой избиратели видят в голосовании не столько за конкретного кандидата или его программу, сколько против Эрдогана.

Экономическая география Турции и ее влияние на итоги выборов 2023-2024 годов

Значимой переменной при рассмотрении географического голосования турецких граждан являются экономические показатели в разных регионах Турции. Так при анализе уровня ВВП на душу населения можно найти определенные закономерности между уровнем благосостояния и политическими предпочтениями турецких избирателей. Среди десяти турецких провинций с наименьшим вкладом в страновой ВВП восемь находятся в Восточной и Юго-Восточной Анатолии, где довольно высокий уровень поддержки Партии справедливости и развития и в частности Эрдогана. В свою очередь из десяти провинций, вносящих наибольший вклад в ВВП страны, семь приходятся на Эгейский, Мраморноморский, Средиземноморский регионы и западную часть Центральной Анатолии, в которых наоборот наблюдается высокий уровень поддержки Республиканской народной партии. Речь здесь в первую очередь идет о Стамбуле, Измире, Коджаэли, Бурсе, Анталии, Конье и Текирдаге. Более того, доля только одного Стамбула превышает 30% от ВВП Турции. При этом, исходя из данных Графика 1, можно установить также, что доля Стамбула, Анкары, Измира, Коджаэли и Бурсы в страновом ВВП по секторам экономике составляет от 38,6% до 91,1% в зависимости от той или иной отрасли. Исключение здесь составляет разве что сельское хозяйство, доля обозначенных провинций в котором составляет всего 10%, что объясняется высокой степенью урбанизации данных регионов.

График 1

Доля пяти провинций Турции с наибольшим вкладом в ВВП страны, исходя из экономической активности

Значительную роль в электоральном предпочтении турецких избирателей играют также туризм и транспортная инфраструктура. Доходы от первого в 2023 году составили порядка $56 млрд или 5% ВВП Турции. В условиях высокой инфляции представители туристического бизнеса страны сталкиваются с ростом издержек ведения бизнеса, в результате чего вынуждены повышать цены на свои услуги, что может негативно сказаться на количестве туристов. Вследствие этого многие представители туристического бизнеса делают ставку на РНП, с которой связывают возможность выхода из данного кризиса, что во многом и объясняет популярность партии в Средиземноморском регионе Турции. Тем не менее, существует и обратный пример: ПСР наряду с Эрдоганом смогли укрепить уровень своей поддержки в Восточной и Юго-Восточной Анатолии в определенной степени благодаря развитию логистических коридоров. Через данные регионы проходит сразу несколько важных транспортных маршрутов, способствующих в том числе экономическому развитию данных территорий. К ним можно отнести железную дорогу «Баку–Тбилиси–Карс», нефтепровод «Баку–Тбилиси–Джейхан», газопровод «Баку–Тбилиси–Эрзурум», а также Срединный коридор. Регулярное упоминание Эрдоганом в СМИ данных достижений также играет на руку партии власти.

Заключение

Подводя итог, можно сказать, что электоральное развитие Турции является неоднородным. Наличие политических противоречий, фрагментация партийной системы, кризисное состояние экономики, неразрешенность национального вопроса вероятно в ближайшие годы будут оставаться ключевыми проблемами, сопровождающими электоральные процессы в стране. Опыт выборов 2023–2024 годов показывает переход от ценностного голосования к голосованию протестному, главной целью которого провозглашается нанесение поражения Эрдогану, в результате чего выборы де-факто превращаются в референдум по вопросу оказания доверия/недоверия курсу действующей власти.

Тем не менее, оценивая итоги муниципальных выборов 2024 года, которые уже успели назвать «триумфом оппозиции», ошибочно полагать, что позиции Эрдогана и ПСР ослабли критично и бесповоротно. Многолетний политический опыт самого Эрдогана, динамичность процессов в стране и отсутствие полноценного единства в среде оппозиции могут вновь изменить расклад на политической арене Турции.

Рисунок 1

Выборы в Великое национальное собрание (ноябрь 2015 года)

 

 

 

 

 

Рисунок 2

Выборы в Великое национальное собрание  (2018 год)

 

 

Рисунок 3

Выборы в Великое национальное собрание (2023 год)

 

Рисунок 4

Выборы президента Турции (2023 год)