Нет паритета: Китай (не) станет новым гегемоном?

Современная международная система стала крайне динамичной после перехода в постиндустриальную эпоху, ее особенно ускоряет глобализация, цифровизация общества, скорость, масштаб и объем сырьевого, товарного и, конечно, военного производства. Китай, воспользовавшись всеми преимуществами глобализации, провозгласил свою экономическую модель открытой для всей планеты и за несколько десятилетий развился до такой степени, что сейчас его рассматривают как игрока, которому по силам представлять угрозу установленному экономическому, военному, политическому и идеологическому порядку.

В истории международных отношений мировыми гегемонами были только западные государства, поэтому если Китайская Народная Республика и станет новым гегемоном, то способ обретения лидерства будет новым, ведь в таком случае старая система должна быть разрушена, а прежние методы станут неэффективными.

С другой стороны, если углубиться в политический нарратив и идеологию Китая, то можно понять, что Пекин сейчас не ставит для себя вопрос, будет ли он новым гегемоном. Основная государственная политика и стратегический выбор Китая — это не претендовать на гегемонию и не возвеличивать себя ею. Сам генеральный секретарь Коммунистической партии Китая (КПК) Си Цзиньпин заявлял, что КНР никогда не будет стремиться к гегемонии, экспансии или насаждению сфер влияния. Правительства западных стран при главенствующий роли США, а также научное сообщество все интенсивнее, как минимум с началом торговых войн при администрации Дональда Трампа, а как максимум с занятием поста генерального секретаря КПК Си Цзиньпином в 2013 г., продвигали концепцию неоспоримого стремления КНР к мировому господству. Запад убежден, что Китай будет сражаться с США за гегемонию, хотя ни программные документы, ни действия Пекина об этом не свидетельствуют. Напротив, противостояние гегемонии зафиксировано в конституции Китая и уставе КПК.

У Пекина сегодня другой взгляд на свое существование на международной арене. Это видение Китая соответствует большой идеологической концепции «Великое возрождение китайской нации», которая закреплена в уставе КПК. Смысл концепции в контексте политического противостояния заключается в том, что «Пекин не пытается стать мировым гегемоном, но стремится оттеснить США с позиции безоговорочного мирового лидера. Цель Китая — занять место, подобающее его роли в мировой истории и отражающее нынешнюю экономическую и военную мощь». КНР часто заявляет, что не считает справедливой и биполярную систему международных отношений, не хочет руководить миром и считает, что все государства равны, выступая против военных блоков, поэтому настаивает на многополярном мироустройство, отдавая предпочтение двустороннему сотрудничеству между странами и взаимовыгодному экономическому процветанию.

Единственная держава, которая может противостоять США в экономическом аспекте, — это Китай. Пекин показывал стабильную динамику темпов роста ВВП не менее 6% с 1991 по 2019 гг., оставшись в профиците в год пандемии (2,2%), что говорит о сильной устойчивости экономики Китая к кризисам, и продемонстрировал рекордные 8,1% в 2021 г. КНР предпринимает попытки отказа от доллара и предпочитает расчеты в национальной валюте, укрепляя ее значимость. Также Китай является одним из лучших инвесторов, распределяя активы как в крупнейшие экономики мира, так и развивающиеся, в том числе и через инициативу «Один пояс, один путь». Китай в какой-то мере может позволить себе больше рисковать в инвестициях, так как оперирует государственными ресурсами. Частный капитал США не собирается и не может подвергаться такому риску.

Нет «паритета»

Однако даже учитывая, что экономика Китая является второй по размеру после американской, население КНР как минимум в четыре раза больше, поэтому и ВВП стоит делить на это количество людей; вдобавок к этому внутренний рынок все еще слаб и состоит в своем большинстве из дешевой рабочей силы, что только подтверждается наличием проблемы огромного разрыва между уровнями благосостояния населения. Китаю нужно решать «ловушку средних доходов», но на это потребуется немало времени, особенно учитывая проблему старения населения и политики «одна семья — один ребенок». Также в данном контексте необходимо указать на диспропорцию в плотности населения КНР между центром (восточное побережье), где проживает большинство, и периферией (вся остальная территория). Из-за этого у Китая пока не получается использовать весь потенциал для создания по-настоящему «большого китайского рынка».

Сегодня мировая экономика переживает непростые времена. Странам для успеха необходимо стабильное производство и экспорт высокотехнологичного товара, но, что самое главное, — обладание рынками сбыта. И здесь силы в конкуренции за рынки сбыта у Китая с США неравны. Более того, США сейчас выигрывает борьбу и за рынок цифровых технологий, что является важнейшим элементом влияния в постиндустриальном обществе: «США сумели вытолкнуть Китай даже из соцсетей на своем рынке. Значит они владеют информацией о пользователях. А тот, кто владеет информацией о пользователях, владеет и их головой».

Объективная расстановка сил в военной сфере

Китай, наращивая и развивая свои стратегически силы, не спешит предлагать США начинать новые переговоры по ограничению этих видов вооружений. Также Китай постепенно отказывается от идеи «наращивания» тактического вооружения и преследует цель заполучить «систему стратегического сдерживания», которая будет иметь в себе ядерный (баллистические ракеты) и неядерный (высокоточные ракеты) компоненты. Эта система будет направлена на защиту Китая от потенциальной угрозы, в том числе от вмешательства во внутренние дела (Тайвань).

Стоит упомянуть лидерство Китая в вооруженных силах (численность армии). Национально-освободительная армия Китая насчитывает в своих рядах по разным подсчетам около 2 млн солдат, однако важно отметить, что она не имеет такого опыта, как армии США или России. Также Пекин проецирует желание «процветать на море» и стать морской державой. Китай использует историческую политику как инструмент давления на Японию для достижения этой цели, называя острова в Южно-Китайском (Дунша, Сиша, Наньша и Чжунша) и Восточно-Китайском (Дяоюйдао и прилегающие к ним острова) морях «исконно китайскими». Пекин призывает Японию раскаяться в своей агрессии в войне (1937–1945) и «вернуть» эти острова Китаю.

Однако США сохраняют силы для давления на Китай в регионе — это и поддержка Тайваня, и стабильные отношения с Южной Кореей, и давнее сотрудничество с Японией. Также нужно упомянуть и участие США в «антикитайском» военно-политическом альянсе AUKUS. Все это «расшатывает» и дестабилизирует ситуацию в регионе. Сам факт военного присутствия США в разных формах во всех регионах мира говорит о том, что у Китая на данный момент нет возможности конкурировать в этой сфере. Пекин сконцентрирован на задачах на национальном уровне, для него главными являются вопросы благосостояния нации, обеспечение целостности и безопасности территории. Пекин выбрал «свой собственный путь» развития и не собирается от него отступать.

Смена идеологической стратегии

Говоря об идеологическом и культурном лидерстве, нужно понимать, что Китай, сделав ставку на «мягкую силу», вероятно, ошибся — это можно проследить по закрытию в США и Европе сотен институтов Конфуция. Китай представляется сложным и непонятным за рубежом, людям тяжело понять культуру и ценности Китая. Формированию адекватной картины Китая в сознании аудитории способствует и сильная «вестернизация» стран в регионе.

С приходом Си Цзиньпина на пост генерального секретаря КПК начала транслироваться идея «дискурсивной силы», которая заключается в том, что Китай должен получить более подобающее ему и справедливое место в международной системе, а также быть услышанным миром. Генеральный секретарь КПК еще в 2015 г. заявил: «Отсталых бьют, бедные голодают, а молчаливых ругают», но тогда многие поняли это по-разному. На самом деле Си Цзиньпин обозначил главную задачу своего руководства — Китай должны услышать и относиться к нему с уважением. Китайский «дискурс» является одним из инструментов идеологической концепции «Возрождения великой китайской нации». Сейчас можно говорить о том, что Пекин отдает приоритет «дискурсивной силе», нежели «мягкой силе».

***

У Китая, возможно, есть амбиции в будущем стать гегемоном, но точно не сейчас. Пекин на разных уровнях заявляет о том, что ему чужда гегемония, и выступает за ее ликвидацию и установление справедливого многополярного мира, где все страны будут равны друг другу. Пекин выбрал «свой собственный путь» развития и не собирается от него отступать. США все же рассматривают Китай как экзистенциальную угрозу в связи с его экономическим, военно-политическим возвышением. Сегодня Пекин выделяет для себя наиболее важные направления политики — это обеспечение экономического процветания, территориальной целостности и безопасности. Также Китай прежде, чем задуматься о гегемонии, должен подготовить для этого почву в виде занятия подобающего ему места на международной арене, другими словами, придерживаться намеченной идеологической концепции «Возрождение великой китайской нации». Не менее важно найти и начать применять новые методы, для того чтобы культура и идеология Китая стали понятны миру, то есть эффективно «экспортировать» свое мировосприятие, начиная с ближайших стран-соседей, ведь даже они уже сильно «вестернизированы».