Посол Пакистана в России: о том, что за кадром интервью

Буквально на днях было опубликовано первое интервью нового Чрезвычайного и Полномочного Посла Пакистана в России – Мухаммада Халида Джамали. Основными позициями стали: политический нейтралитет в отношениях двух стран, потенциальное присоединение Пакистана к БРИКС, запуск прямого авиасообщения, и возможность хождения карт «МИР» на территории ИРП, энергетическое сотрудничество и сотрудничество в области безопасности и борьбы с терроризмом, а также – возможность показов пакистанских сериалов в России. Все это, безусловно, является необходимым и интересным, однако, за кадром остаются как множество подводных камней в данных направлениях, так и многое из нуждающегося в развитии, но на данный момент – упущенного.

Источник: РИА Новости

Исходя из того, что сложные отношения между Россией (СССР) и Пакистаном сложились с момента распада Британской Индии, понятно, что сотрудничество между странами находилось на минимальном уровне практически всегда. Хотя, как показывает новейшее время, страны сделали значительные шаги навстречу друг другу в 21 веке, особенно – с момента присоединения Пакистана к ШОС, а затем – после 2018 года, прихода к власти Имрана Хана. Причем, активизации сотрудничества не смогла значительно помешать даже пандемия COVID-19. После отстранения Хана от власти, страны пережили полуторагодовую стагнацию в отношениях, несмотря на заверения Москвы, что предыдущие договоренности будут выполняться.  Однако, к лету 2023 года стало понятно, что пакистанская опора исключительно на глобальный Запад (а необходимо еще и учитывать китайскую парадигму) дает сбой и сохранение внешнего политического нейтралитета наиболее выгодно Исламабаду в ситуации внутреннего экономического и политического кризисов, особенно – накануне выборов.

Безусловно – наиболее активными отношениями между странами являются отношения в сфере энергетики и безопасности. С первым связан «Пакистанский поток» - проект, подразумевающий доставку российского СПГ в Карачи морем и затем его отправка во внутренние районы страны (до Лахора) по газопроводу. К сожалению, этот проект насчитывает уже более 10 лет и до сих пор далек от реализации: не хватает желания, средств, специалистов и прочих факторов, которые устранить в краткосрочной перспективе довольно сложно. Остальные проекты в энергетике, которые включают в себя ТАПИ с подключением в том числе к российскому газу, танкерные поставки нефти из России и т.п. находятся на уровне становления и не оказывают значительного влияния на отношения между странами. Тем не менее – возможность их развивать есть и потенциал возможного развития довольно высокий. Сотрудничество в области борьбы с терроризмом между странами развивается довольно активно, в том числе – благодаря афганской повестке.

Что касается возобновления прямого авиасообщения – это одна из наиболее сложных проблем, связанная с низкой активностью маршрута. Прекращенное около 15 лет назад условно «прямое авиасообщение» включало в себя дополнительную остановку самолета в Дубае с добором пассажиров, и даже в таком варианте вариант был на грани рентабельности. Тем не менее, актуальность сообщения до сих пор весьма высока, но фактически заключена в неразрываемый круг: малое количество пассажиров делает его запуск невыгодным, но отсутствие прямых рейсов – еще более сокращает количество потенциальных пассажиров (как туристов, так и бизнесменов или соотечественников). К ситуации добавляются и следующие нюансы: в настоящее время PIA (которая ранее выполняла прямые рейсы) находится в состоянии продажи, а российским самолетам для прямых полетов в Пакистан требуются гарантии безопасности (поскольку они могут быть арестованы). Возможно выход может быть найден в авиаперевозчиках стран Средней Азии, некоторое количество которых уже летает в Пакистан, когда их самолеты будут обеспечивать прямое авиасообщение между Пакистаном и Россией с дозагрузкой пассажиров или грузов в Ташкенте, Алматы, Бишкеке… Однако, и в этом случае есть недостатки: Россия в первую очередь заинтересована в прямых рейсах из Карачи (где находится основные центры сотрудничества между странами, работают российские специалисты), в то время как страны Средней Азии более нацелены на работу с центральными и северными районами Пакистана и запускают свои рейсы прежде всего в Исламабад и Лахор.

Сотрудничество в банковской сфере между странами также весьма сложно. В первую очередь это связано с тем, что большинство (возможно и все) пакистанских банков имеет мощные связи с американской банковской системой и вынуждено работает исключительно через нее. На протяжении всего 21 века в стране фиксировались случаи блокирования счетов граждан Пакистана, которые переводили денежные средства в Россию, особенно ситуация усугубилась после 2014 года. Стоит отметить, что блокирование счетов в большей части шло по запросу американской стороны. При этом, российский Центробанк в 2018г. выдал заключение аналитиков о том, что в настоящий момент организация его представительства в Пакистане не выгодна. Таким образом, реально представить механизмы, как российская карта «МИР» сможет работать в Пакистане довольно сложно. Необходимо изначально менять систему банковского взаимодействия – в чем не высказано желания ни одной из сторон. К сожалению, данные проблемы очень сильно тормозят развитие торгово-экономических отношений между странами и серьезно мешают передвижению денежных потоков, от чего серьезно страдают в том числе и соотечественники.

Потенциальное присоединение Пакистана к БРИКС вполне возможно способствовало бы решению части проблем в рамках экономического взаимодействия. Но, к сожалению, заявка Исламабада так или иначе будет рассматриваться одной из стран-основателей: Индией. С этой стороны понятно обращение Исламабада о содействии именно в Москву в надежде на хорошие российско-индийские отношений, но будет ли возможно переломить отношения Дели-Исламабад, а также то, что страны фактически находятся в состоянии войны? При этом то, что у Пакистана традиционно относительно хорошие отношения с Китаем даст дополнительный отрицательный момент.

Но это относительно того, что было в какой-то степени озвучено. Между тем остаются не менее актуальные проблемы, которые в настоящий момент практически не входят в круг российско-пакистанской дискуссии, а потому – автоматически находятся за кадром и не выносятся на обсуждении общественности.

В первую очередь – это сложности во взаимодействии с соотечественниками, выстраивание общественной дипломатии – и в целом – организация гуманитарного сотрудничества.  Пакистанцы крайне мало знают о России, ее роли в мире или имеют искаженное (как правило – англосаксонской прессой) представление. Нередко, даже в высших учебных заведениях название страны «Россия» заменяется на «СССР» или дают информацию, что «в России коммунистическое общество». Эти огрехи в первую очередь связаны с тем, что страны не имеют между собой связей в сфере СМИ, книгопечатания, подготовки преподавательских кадров, организации совместных образовательно-научных конференций и др. Иная проблема лежит в рамках отсутствия четкого законодательства в сфере признания дипломов и других документов об образовании, что вызывает двойственную ситуацию: студенты из Пакистана опасаются ехать в Россию для получения образования, поскольку вернувшись обратно они не могут быть уверены в признании своего диплома (обратная ситуация и с российскими студентами или пакистанцами, которых получили дополнительное образование в Пакистане – их минимум, но и их пакистанские дипломы в России легализовать довольно сложно), не учитываются и годы работы в обеих странах. С другой стороны – Россия теряет большой пул потенциальных пакистанских студентов, который сейчас активно распределяется в основном между странами Средней Азии, которые лоббируют интересы пакистанских студентов, получавших образование у них, в плане признания дипломов. Не менее интересно потенциальное взаимодействие в области здравоохранения: равно как Россия может предложить Пакистану дополнительное обучение врачей и медицинского персонала, поддержку телемедицины, обеспечение высокотехнологичной помощи или медицинский туризм, так и Пакистан может оказать поддержку российской медицине в рамках производства лекарств, медицинского инструментария, расходных материалов, медицинской одежды; сформировать индивидуальные и групповые туры в рамках медицинского туризма. Однако, дополнительных соглашений в данной сфере между странами нет, открыть медицинскую визу фактически невозможно, и российские больницы не нацелены оказывать поддержку потенциальным пакистанским клиентам. Таким образом, в настоящий момент большая часть пакистанского медицинского туризма направлена в Турцию. Отдельного упоминания заслуживает и культурное взаимодействие. Ни один пакистанский музей до настоящего времени не принимал российских выставок, равно как и не формировал постоянной российской экспозиции. Это справедливо и в обратную сторону. Тем более речь не идет о гастролях актеров, музыкантов, театральных или балетных трупп. Соответственно – заявленная возможность показа пакистанских сериалов в России весьма сомнительна, т.к. страновой менталитет отличается довольно сильно и положительный эффект может быть списан на «внимание к экзотике», которое довольно быстро сменится уставанием. Возможно, выходом из подобной ситуации был бы какой-то совместный российско-пакистанский телевизионный проект или съемки совместного фильма, что впрочем в настоящий момент мало реализуемо, поскольку вряд ли возможна высокая денежная отдача.

Крайне слабо развивается и региональное сотрудничество между странами. Между тем, Россия, имея такие светско-исламские регионы, как Татарстан, Башкирия, Дагестан и др. вполне могла проводить взаимодействие в том числе и по линии российских исламских культур и народов. До сих пор большинство пакистанцев считают Россию коммунистической или в крайнем случае христианской страной, не подозревая о ее крупном исламском наследии, таких древнейших исламских цивилизациях как Болгар, Дагестан или Крым, их видных религиозных, культурных, научных деятелях; их наследии, в том числе письменном и др. Что безусловно снижает качественные параметры в отношениях между странами. Региональное сотрудничество в данных рамках могло бы изменить ситуацию коренным образом, привлечь внимание к России не только как к крупной, сильной стране, но и как к источнику различных культур и традиций, стране в которой мирно уживаются представители многих религий, примеру активного, мирного развития исламской концепции в светских рамках.

Таким образом, взаимодействие России и Пакистана нуждается в активизации и усилении на совершенно различных направлениях. Часть из них начинает давать свои положительные плоды, однако – таких в настоящее время совсем не много. Потенциал взаимодействия стран очень высок, но нуждается в настоящих энтузиастах, способствующих его развитию.

Ни в коем случае не стоит воспринимать данный материал, как негативную критику. Скорее наоборот – это новые горизонты российско-пакистанского сотрудничества, которые могут быть реализованы дипломатами, общественными деятелями и иными неравнодушными специалистами в ближайшем будущем.