Сегодня, 21 февраля, президент Украины Виктор Янукович сделал важный шаг в сторону урегулирования политического конфликта. "Заявляю о том , что я инициирую досрочные президентские выборы. Я инициирую также возвращение к Конституции 2004 года с перераспределением полномочий в пользу парламентской республики. Призываю к началу процедуры формирования правительства национального доверия», – говорится на сайте главы государства. 

 

Решение одно из немногих возможных и допустимых, вполне устраивающее все противостоящие стороны. Хотя и довольно запоздалое: будь оно на пару недель раньше, многих жертв и разрушений удалось бы избежать. Но, не будь этих жертв, возможно, не было бы и подобного решения. В любом случае, хочется видеть развитие диалога и взаимопонимания сторон, чтобы активные действия шли не на баррикадах, а в рамках политических и дипломатических процессов. 

 

Можно по-разному оценивать действия нынешних властей Украины и протестующих, но я бы хотел обратить внимание на язык, которым разговаривают стороны. Для начала я бы выделил две стороны внутри протеста: власть и протестующие. Среди протестующих также надо различать граждан, оппозиционных политиков и радикалов. Внешние участники – это Россия, Евросоюз и США. 

 

Официальная речь украинской власти использует дипломатичные формы и призывает к мирному решению конфликтов. При этом очевидны случаи применения силы против протестующих с не вполне понятными ответственными за эти решения. Это может говорить либо о нерешительности и слабости власти с одной стороны, так и о сознательной тактике, когда риторика в русле мира и взаимпоноимания, а на практике используются инструменты подавления протеста. Дальнейшее развитие событий ещё покажет, насколько заявления и действия властей Украины совпадают или расходятся. 

 

С другой стороны, мы видим язык протестующих. Он метафоричен, наполнен героическим пафосом. «Слава Украине! - Героям слава!». Нельзя не отметить, что среди протестующих царит дух единения, взаимопомощи, даже братства. При этом в духоподъемную атмосферу точечно врываются лозунги националистов, антироссийские и прозападные лозунги, паразитируя на теле гражданской активности. Таким образом, язык протеста рождается из искренних гражданских порывов, на которых пускают свои корни как деструктивные лозунги и идеи радикалов, так и плановые интересы оппозиционных политиков. 

 

Проблема в том, что в рамках вооруженного насилия ни у одной из сторон, –протестующие, оппозиционные политики и власть, – нет контроля и возможностей кардинально переломить ситуацию без жертв или дальнейшей эскалации насилия. Поэтому решением видится только в переходе от практик физического насилия к смысловым баталиям в рамках общих договоренностей.  

 

Кроме того, в протестном инфополе постоянно возникают информационные вбросы, провокации, экстремистские лозунги, которые выгодны для дестабилизации ситуации в общем и не выгодны конструктивной части протестующих, оппозиционных политиков и властей. Мне кажется, что очень важно разделять на всех уровнях (и языковом в том числе) участников гражданского протеста и радикальных протестующих. До некоторой поры бойцы на баррикадах воспринимаются как защитники мирного протеста, но с переходом на язык политических дискуссий, выборных процессов и парламентских решений продолжение радикальных действия частью майдановцев должно осуждаться и останавливаться всеми здравомыслящими сторонами. Часть людей снимут каски и отбросит щиты в сторону, но некоторым горячим головам захочется повоевать и дальше. Такие действия должны пресекаться.

 

Отдельно стоит обозначить позицию России в информационном противостоянии. Российская власть признает нынешнее руководство Украины легитимным, а все попытки давления, и уж тем более смены власти, как попытки государственного переворота. При этом в эфирах федеральных каналов и прессе чаще всего звучат эпитеты «экстремисты», «боевики» и даже «террористы», причем по отношению ко всем протестующим на улице. Акцент делается на освещении вооруженного противостояния и числе жертв со стороны защитников власти.

 

Зачастую это выглядит как информационный перекос и передергивание фактов, что не делает чести информационным ресурсам с точки зрения журналистики. Однако политическую обеспокоенность России можно понять, и действия по участию в разрешении конфликтов и конфигурации будущей власти на Украине, очевидно, нужно предпринимать.

 

На мой взгляд, это вопросы более тонкого влияния и дипломатии, чем лобовой пропаганды и попыток купить лояльность. Поэтому в плане языка и риторики Россия выбрала неудачную позицию, которая снижает доверие к российским медиа и ухудшает восприятие российской власти (по меньшей мере, среди медиапрофессионалов, видящих очевидную пропагандистскую установку на освещение событий на Майдане). Полагаю, что в связи с ожидаемым переходом в плоскость политических решений, должна измениться и тональность высказываний в российских медиа. 

 

Что касается позиций стран условного Запада – США и Евросоюза. Можно сказать, что они ведут себя довольно сдержанно, явно предпочитая решать свои задачи скорее по дипломаическим каналам, экономическими рычагами и точечными санкциями, чем через пропаганду. Их язык - "обеспокоенность", настоятельные рекомендации и твердая решительность по отношению к недопустимости применения насилия со стороны властей к протестующим. Это сильная позиция властного наблюдателя, в которой ощущается готовность стать арбитром и «старшим» помощником в разрешении проблем. 

 

В любом случае, ситуация ещё получит своё развитие, и со снижением уровня физического насилия, на что хочется рассчитывать, стоит ожидать усиления противостояния как раз в сферах риторики и на полях пропаганды.