Ничего личного, просто бизнес

В глобализующемся мире, где торговые пути становятся кровеносными сосудами организма всей планеты, а финансовые институты – важнейшими его органами, торговое сотрудничество стран представляет исключительную важность для современных международных отношений. Несмотря на то, что интересы порой становятся на пути эффективного развития экономических связей, соображения идеологов национальной политики вряд ли уже смогут сегодня перевесить экономический интерес держав. Тезис Френсиса Фукуямы об экономическом детерминизме и окончательном уходе идеологии, по всей видимости, не теряет своей актуальности и по сей день. Однако, многие специалисты до сих пор считают, что геополитический интерес всегда будет играть определяющую роль в процессе принятия внешнеполитических решений. В подтверждение своих слов они зачастую приводят пример украинского кризиса. В данной связи предлагаю порассуждать на эту тему на примере отношении России и Евросоюза в период с начала ХХI века.

 

Итак, давайте рассмотрим уже упомянутый украинский кризис. Если следовать логике сторонников  преобладания политики над экономикой, то получается,  что именно украинская катастрофа стала причиной разлада доверительных отношений между Российской Федерацией и Евросоюзом? Однако так ли это? Может быть, стоит снять розовые очки и посмотреть на наше прошлое с более прагматичной точки зрения? Стал ли Майдан действительно первопричиной всех противоречий между Москвой и Брюсселем или взаимные претензии сложились задолго до этого, а переворот в Киеве стал лишь катализатором стремительного охлаждения отношений между Россией и Евросоюзом? Представляется, что данная точка зрения имеет своё право на существование по ряду причин.

 

Во-первых, необходимо проанализировать основной договор между Россией и Евросоюзом о партнёрстве и сотрудничестве 1994 года, замену которому лидеры двух стран не могут найти уже более чем двадцать лет. Да, в 2010 году был подписан договор о модернизации, однако нашло ли это соглашение своё логическое продолжение? Представляется, что сотрудничество в четырех областях (в экономической сфере; в области свободы, безопасности и правосудия; внешней безопасности; по линии культурного взаимодействия и в образовании) функционировало мало либо не работало вообще. Кроме того, в течение долгого времени на самом высоком политическом уровне говорили о создании зоны свободной торговли с ЕС, которое в конечном итоге так и осталась на бумаге. Не будем забывать и о постоянном расширении НАТО на Восток. Перечислять проблемные точки взаимодействия России и ЕС можно и дальше, однако не стоит выбрасывать из головы тот колоссальный позитивный опыт, который связывал нас в течение последней четверти века. В таких случаях традиционно вспоминают в эпоху Путина и Шрёдера, когда было решено развивать проект «Северный Поток», чётко прослеживалось тогда и расширение торгово-экономического сотрудничества, которое сопровождались активным обменом в области технологий, образования, культуры между Россией и ЕС. Как результат, единым европейским фронтом выступили наши страны в период вторжения США в Ирак. Однако говорить о том, что в наших отношениях была ситуация полного взаимопонимания, нельзя. Это подтверждает произошедший в  2008 году грузино-осетинский конфликт, после которого Россия и Запад вновь начали расходиться по разным сторонам баррикад.  Представляется, что уровень внешнеэкономического взаимодействия в тот момент был достаточно велик, чтобы действительно порвать с Евросоюзом, однако с течением времени тенденции на выправление ситуации так и не создалось, и украинский кризис ввёл российско-европейские отношения в крутое пике, так как потенциал полезного взаимного сотрудничества был окончательно исчерпан.

Сегодня, цитируя нашего президента, «мы с Евросоюзом стоим на развилке», и принять решение о том, каким образом развивать отношения с Западом, нам необходимо именно сегодня. Принимать это решение руководству двух сторон придется, опираясь на те предпосылки, которые сложились на данный момент. Для Российской Федерации это возможность «Поворота на Восток», ЕАЭС и перспектива развития проекта нового «Шелкового пути». Для Евросоюза, в свою очередь, это своеобразный «Поворот на Запад», через заключение соглашения о трансатлантическом сотрудничестве (TTIP), которое им предлагает США. Пару слов об этом договоре. Всем известно, что подписание соглашения о TTIP, в отличие от аналогичного договора о транстихоокеанском сотрудничестве,  для американцев обернулось настоящим кошмаром, и окончание переговоров откладывалось уже несколько раз из-за колоссального несоответствия регулятивных норм ЕС и США в области защиты прав потребителей, промышленности, производства продовольствия и т.д.. Сейчас становится очевидным, что администрации Барака Обамы уже не удастся выполнить эту стратегическую задачу, и подписание TTIP, тем самым, автоматически падает на плечи следующего президента Соединенных Штатов. Однако, представляется, что в зависимости от того, кто станет следующим хозяином Белого Дома, взгляд США на это соглашение может коренным образом поменяться, так как стратегические взгляды относительно TTIP двух основных претендентов коренным образом отличаются друг от друга.

 

Не всё так просто и для России, которая сейчас пытается развивать уже ранее упомянутый проект ЕАЭС в рамках так называемого «Поворота на Восток». В эпоху экономических санкций, которые, хотя и носят весьма ограниченный характер, но, тем не менее, российское руководство приняло решение не дожидаться потепления отношений с Западом и сделать основной упор на сотрудничество с Китаем и другими странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Однако, о чём нам говорят факты? Как говорится, статистика - вещь упрямая, и она, в свою очередь, говорит об обратном. Хотя недавно глава правительства Д.А.Медведев официально заявил о продлении основного пакета санкций до декабря 2017 года против ЕС и США, доля Евросоюза во внешнеторговом обороте России упала всего лишь на 7 процентов, (с 52 до 45 процентов). К сравнению, доля Китая во внешнеторговом обороте практически в пять раз меньше,  и в прошлом году она даже несколько сократилась. Кроме всего прочего, в прошлом году Китайский банк присоединился к санкциям против Российской Федерации, что говорит, с моей точки зрения, об очень многом. Уровень прямых инвестиций со стороны Евросоюза в российскую экономику, хотя и несколько упал с некогда традиционных 80%, этот уровень всё равно остаётся недосягаемым для партнёров из Поднебесной, которая, по каким-то причинам, решила значительно снизить уровень инвестирования в РФ в прошлом году. Более того, основная часть созданной инфраструктуры российской металлургической, автомобильной и многих других сфер промышленности остаётся крепко завязанной на европейский рынок, и их перенос на восток сейчас не представляется возможным. Стоит отметить, что подобный шаг даже в среднесрочной перспективе не будет обладать экономической целесообразностью.

 

В свою очередь, несмотря на политическое и идеологическое противостояние России и Запада в данный момент, остаётся потенциал для развития отношений, который опирается на традиционные сферы сотрудничества. Продолжается торгово-экономическое взаимодействие в области металлургии, где отдельно стоит отметить Новолипецкий и Магнитогорский заводы. Также развивается торговля продуктами российской химической и нефтехимической промышленности, однако, пожалуй, одной из основных сфер, где у сторон не возникало больших противоречий, выступает энергетика и экспорт российских углеводородов на европейский рынок. Эта сфера сотрудничества продолжает составлять более 50-ти процентов российского экспорта в Евросоюз. Более того, в последнее время наметилось расширение этого взаимодействия, несмотря на упомянутое решение сторон продлить экономические рестрикции в отношении друг друга. На пресс-конференции «Газпрома» в июне 2016 года было объявлено, что на данный момент сложилась определённая согласованность в отношении строительства второй ветки газопровода «Северный поток 2» вслед за существующим «Северным потоком». Поводом для подобных заявлений стало соглашение, достигнутое со Словакией, а также подтверждение со стороны Германии о возможности осуществления подобного проекта в  Балтийском море. В Европе данное решение было продиктовано постоянно падающими цифрами в собственной газодобывающей промышленности, а также истощением собственных газовых запасов. К тому же, интерес зарубежных европейских компаний к проекту «Северный Поток-2» доказывает, что Европа трезво осознает, что ни одна страна в мире, кроме России, обеспечить регион газом не сможет. Хотя и США неоднократно объявляли о желании изменить устоявшийся  статус-кво в связи со сланцевой революцией, однако на данный момент очевидно, что такие заявления носили исключительно декларативный характер.

 

Более того, представляет очевидный интерес анализ возможных перспектив развития Евразийского экономического союза. Вопрос заключается в том, сможет ли Москва найти то, что, она, якобы, потеряла в Европе после начала украинского кризиса или это очередной политический маневр Кремля с целью возвращения в Европу через Азию? На данный момент мы слышим от наших лидеров заявления о том, что первоочередной задачей России на данном этапе является выстраивание отношений со своими партнёрами по ЕАЭС. Обратимся опять к фактам. Ни для никого не секрет, что Казахстан в данный момент как никогда ориентирован на КНР в своей внешнеторговой деятельности  и в течение долгого времени выстаивает двусторонние отношения с Пекином, не принимая, по большому счету, во внимание позицию своих партнёров по ЕврАзЭС. Более того, совсем недавно Казахстан приняли в ВТО, однако сделали они это на абсолютно иных условиях, нежели с Россией. В связи с этим Астана в данный момент проводит реформы в своей экономике по строго западным «лекалам», что вынуждает и страны-члены ЕАЭС подстраиваться под складывающиеся новые условия. Кроме того, на высшем уровне было неоднократно отмечено развитие отношений на уровне ЕАЭС-ЕС, и механизмы этого сотрудничества в данный момент активно вырабатываются. Это ли не очевидный шаг Москвы по сближению с Евросоюзом?

 

Европейский Союз, со своей стороны, также не исключает возможности дальнейшего развития отношений с Россией, что было закреплено в документе Еврокомиссии, посвященном торговой политике ЕС. В данном документе значится, что, несмотря на постоянные обмены санкционными пощёчинами, Европа готова сотрудничать с Россией в отдельно взятых областях. Там также обозначено, что политика в области торгово-экономического сотрудничества будет зависеть от внутренней ситуации в России, однако чёткой линии Еврокомиссия так и не выдвинула. Таким образом, говорить о том, что позиция ЕС по отношению к России откровенно враждебна, нельзя. В свою очередь, утверждать, что мы вернулись на уровень «друг», также, к сожалению, пока невозможно.   Соответственно, озвученная позиция ЕС является негласным согласием с тезисом нашего президента о том, что мы сейчас «находимся на развилке», и в ближайшем будущем нам предстоит выбрать один из путей. Кто сделает первый шаг - пока непонятно. Однако намеченное развитие сотрудничества России и ЕС через различные механизмы, будь то на уровне ЕС-ЕАЭС или в традиционной нефтегазовой сфере, а также очевидное нежелание двух сторон идти на прямую конфронтацию, показывают, что сегодня существует очевидная тенденция на сближение позиций двух сторон. Очень важным фактором в этом сближении будет та роль, которую Евросоюз в этот раз выберет для России, так как печальный опыт прошлых лет, когда европейские лидеры выбрали политику «ведущий-ведомый» в отношении РФ, стала одним из основных факторов наших неудач. Москва не раз давала понять, что она не будет мириться с ролью региональной державы и  «младшего партнёра» Евросоюза. Уверен, что именно восприятие Кремля как равноправного партнёра в переговорах с ЕС должно стать той призмой, через которую объективные предпосылки для развития наших отношений, действительно вернут наше сотрудничество на прежние высоты.