Александр Гущин: Радикализм Литвы по украинскому кризису не поддерживают в старой Европе

На этой неделе в Литве председатель Верховной Рады Александр Турчинов заявил, что Россия пытается перечертить границы. Между тем, лидер ДНР Захарченко озвучил условия для перемирия с украинскими властями, а совсем скоро, 26 августа, в Минске, возможно, состоится встреча Путина и Порошенко. На вопросы о том, в какой стадии находится украинский кризис, какую роль в нём играют балтийские страны и стоит ли ожидать скорой нормализации обстановки, порталу RuBaltic.Ru ответил доцент Российского государственного гуманитарного университета Александр ГУЩИН:

- Г-н Гущин, как бы Вы могли оценить нынешнее состояние украинского кризиса?

- Нынешнее состояние украинского кризиса можно оценить только с негативной точки зрения, и оптимистические прогнозы делать сейчас трудно. Учитывая военную обстановку, наблюдается такая картина: с одной стороны, украинским войскам удалось захватить большую часть Донецкой и Луганской областей, территория ЛНР и ДНР, которую занимают ополченцы, серьёзно сократилась; но, с другой стороны, пока ключевые центры и столицы областей Донецка и Луганска находятся под контролем ополченцев, нельзя говорить, что операция украинских силовиков проходит успешно. Кроме того, в ближайшие дни мы узнаем, насколько наступательная активность украинской армии будет продолжаться. Если она иссякнет в ближайшее время, то, с моей точки зрения, позже, осенью или в зимний период, им будет сложно достичь какого-то серьёзного военного успеха.

С другой стороны, мы видим, что определённая поддержка идёт и из России, и от добровольцев - об этом говорили премьер-министр и некоторые лидеры ДНР и ЛНР. Поэтому я думаю, что сейчас, к сожалению, сложилась такая ситуация, в которой ни одна сторона не может выиграть быстро, и самое трагичное на этом фоне - продолжают гибнуть люди.

Что касается встречи Порошенко и Путина в Минске, я думаю, что эта встреча носит многосторонний формат и прежде всего в ней заинтересован ЕС - как посредник, как игрок на этом поле; прежде всего, крупные страны ЕС: Германия, Франция, то есть страны Старой Европы. Обращает внимание на себя тот факт, что ранее на переговорах по мирному урегулированию конфликта на востоке Украины, которые прошли в конце июня – начале июля, где присутствовали Кучма и Медведчук, представители ДНР и ЛНР были представлены как стороны переговоров. На этой встрече они не представлены, вопрос будет решаться без них. Это в какой-то степени можно назвать тактическим успехом Киева.

С другой стороны, хотя открытого ввода войск нет, что, кстати, многими сторонниками в России воспринимается очень агрессивно, нельзя сказать, что Россия «сливает» восток Украины. Россия будет поддерживать эти субъекты, потому что в значительной степени это важный козырь России на переговорах с дипломатической точки зрения. Но, тем не менее, говорить о том, что 26 августа будут какие-то эффективные переговоры, сложно. Потому что переговоры на высшем уровне должны очень серьёзно готовиться; понятно, что была встреча представителей Украины и России и были переговоры министров иностранных дел, но какого-то видимого прорыва после этих переговоров, я считаю, не последует.

- Прибалтийские республики, особенно Литва, пытаются играть активную роль в украинских делах ещё с 2013 г. Как Вы оцениваете роль Вильнюса в тех процессах, которые переживает Украина, начиная с Вильнюсского саммита?

- Я думаю, что литовская политика здесь понятно отличается от латвийской и эстонской. Она исторически имела определённое влияние на этих территориях. Личность литовского президента довольно экспансивна, она довольно радикальный человек.

Конечно, Литва пытается играть активную роль в украинских делах, но эта роль достаточно однобока и полностью сосредоточена на поддержке нынешних украинских властей.

Поэтому действия Литвы очень схожи с польской позицией, хотя, повторюсь, Литва пытается подыскивать для себя наиболее активную роль в этом вопросе. Какого-то решающего влияния, я думаю, это не оказывает, кроме разве негативного влияния на российско-литовские отношения.

- Прибалтийские страны - одни из немногих, кто призывает приравнять ДНР и ЛНР к террористическим организациям. Не считаете ли Вы, что такие радикальные инициативы только усугубляют кризис на Украине?

- Они призывают к этому, потому что из стран Евросоюза прибалтийские государства наиболее радикально относятся к России. Их политика выстроена на основе негативной парадигмы в отношении к нынешней российской власти, в том числе, российской политике. Конечно, определённые комментарии российской политики и отдельные установки бывают неприемлемы для прибалтийской элиты. Поэтому они озвучивают наиболее радикальные инициативы, которые звучат из Европы.

Собственно, в прибалтийской позиции нет ничего удивительного: я думаю, что определённые круги «старой» Европы имеют схожую позицию с прибалтийскими политическими элитами и властями прибалтийских стран.

Но пока определяющие европейскую политику страны: Германия, Франция – вряд ли готовы признать ДНР и ЛНР террористическими организациями. Так что это не окажет особого влияния на позицию Евросоюза, тем более, в преддверии переговоров.

После 26 августа, если переговоры окончатся серьёзной неудачей, что, в принципе, тоже нельзя исключать, ситуация может развиваться и по более радикальному сценарию. На данный момент я думаю, что до встречи никаких серьёзных заявлений по признанию каких-то организаций террористическими не будет.

- Каково социально-экономическое положение Украины на сегодняшний день? И насколько оно влияет на развитие кризиса?

- Пока это влияние не так значительно, о чём писали многие российские аналитики. Но уже начинает сказываться. И с наступлением зимы серьёзность экономического положения Украины почувствуют все. Уже сейчас мэрия Киева готовится к зиме. Мы видим, какие лишения придётся терпеть жителям. Это касается не только столицы, но и областных центров. И, конечно, разрыв с Россией и полная переориентация на Европу – это сильный удар по промышленности востока Украины.

Все решения, которые сейчас принимаются украинскими властями по переориентации экспорта на Европу, конечно, окажут очень серьёзное негативное влияние на экономическое положение Украины. Другое дело - насколько народ готов терпеть.

Здесь спасает общее понимание врага: для многих на Украине именно Россия воспринимается главным врагом, который пришёл на их территорию. Киев эксплуатирует этот момент. В какой-то степени народ, который поддерживает киевскую власть, а таких на данном этапе, надо признать, большинство, за счёт этой общей идеи врага сплотился. Как долго эта сплочённость будет помогать справляться с экономическими трудностями - вопрос. Возможно, какое-то время на таком антироссийском подъёме она поможет, но, с другой стороны, от этого само социально-экономическое положение не улучшится. И с каждым днём войны оно будет только ухудшаться. Очевидно, что для Украины сейчас было бы идеальным вариантом как можно скорее решить этот вопрос либо военным путём, либо дипломатическим. Военным путём пока не получается.

- Что касается промышленности. Уже и украинские эксперты признают, что если сейчас не восстановить промышленность, то через год восстанавливать будет нечего…

- В том-то и дело. Промышленность сосредоточена на востоке страны. И как бы там ни критиковали Донбасс, но всё-таки Донбасс – донор для экономики страны. Без этого Украина является совершенно аграрным и слаборазвитым по европейским меркам государством. Понятно, что промышленность, может быть, тоже не совсем соответствует европейским стандартам в сфере технического оборудования. Тем не менее, это же колоссальные предприятия, огромное число рабочих мест. В этом плане социально-экономическое положение очень сложное. И зима – индикатор того, насколько этот год удастся пережить Украине. Думаю, что за последние годы, а может быть, начиная даже с 1992 - 1993 годов, когда экономика Украины была катастрофически слаба, это самый сложный год. Если не самый сложный для украинской экономики за всё постсоветское время.

- Насколько устойчива, на Ваш взгляд, нынешняя власть в стране?

- Здесь надо смотреть традиции. Что такое устойчивая власть? В некоторых странах одно понимание устойчивости власти (российская политическая традиция, или американская), а украинское – совсем другое. Исторически политическая традиция Украины, которая фактически никогда не была суверенным государством, но имела автономию, гетманщину, сама природа государственной власти на Украине другая, чем в тех странах, где была сильная абсолютная власть. И сейчас, в постсоветский период, украинская власть — это сплошная система издержек и противовесов, баланса сил и олигархического влияния. С одной стороны, это перманентно присуще украинской исторической политике вообще, с другой - ситуация, которая сейчас существует, несёт очень серьёзный риск и с точки зрения противостояния нынешнего президента и его команды и ряда олигархов, которые имеют очень серьёзное влияние: прежде всего, речь идёт о Коломойском и целой группе губернаторов, которые напрямую контролируются Коломойским. Надо понимать, что Коломойский в значительной степени обеспечивает подпитку так называемой антитеррористической операции. Днепропетровская область, где он губернатор, – это тыл «антитеррористической операции», это её обеспечение. Пока идет антитеррористическая операция, президент Порошенко и Коломойский создают видимость союзнических отношений, но при этом они всё равно остаются политическими врагами, и дальше их конкуренция будет только расти. С этой точки зрения борьба в верхах грозит украинской власти потерей контроля.

Всё покажут парламентские выборы. Безусловно, для Порошенко очень важно провести их как можно скорее, пока не наступил экономический коллапс - тогда его рейтинг может упасть. Поэтому надо провести выборы до зимы, и если ему удастся сделать это на большей части территории Донецкой и Луганской областей и убедить всех, что выборы легитимны, то тогда больше шансов, что при таком составе Рады президент получит более устойчивое положение.

Если переговоры ни к чему не приведут и военное наступление окажется провальным, наступят серьёзные экономические последствия, антивоенные выступления: а мы видим, что матери уже выступают на Западной Украине, потому что не соблюдается принцип ротации воинских частей, которые воюют на востоке Украины. При таком сценарии у Порошенко шансов остаться у власти будет очень мало. Поэтому в целом ситуация неустойчивая, многое покажут парламентские выборы.

- Какое дальнейшее развитие ситуации возможно и наиболее вероятно: если по аналогии с российским 1917 годом - впереди «корниловский мятеж», «октябрьский переворот»? Или есть третий путь?

- Я думаю, что мятежа и переворота не будет. То есть я не могу прогнозировать какой-то военный переворот, потому что армия сейчас занята другими проблемами. Я думаю, что есть единственный украинский третий путь. К сожалению, за последние десятилетия страна пережила очень много потрясений. И впереди, наверняка, экономические потрясения, да и политические тоже.

Я думаю, что сейчас, с глобальной точки зрения, антироссийский негативный вектор в украинской политике установился надолго вне зависимости от того, кто будет президентом, а кто премьером.

То есть пророссийские силы (или хотя бы те, кто настроен на партнёрство с Россией) вряд ли придут во власть в ближайшее время. Веяния там совершенно определённые.

Что будет происходить во власти, во многом покажут выборы: насколько президенту удастся сколотить в парламенте серьёзную политическую силу. Сумеет ли его политический блок получить достаточное количество голосов, чтобы проводить через парламент пропрезидентскую внутреннюю политику.

- Видите ли Вы какие-то реальные сценарии разрешения конфликта на Украине в ближайшее время? Что для этого должно произойти?

- Никогда не получится так, что одна сторона всё сдала, а другая полностью победила, это очевидно. Обе стороны должны пойти на компромисс, и здесь несколько путей.

Первый - это вернуться к вопросу о федерализации. Можно не называть это словом «федерализация», потому что на Украине это вызывает серьёзную аллергию. Но предоставление самых широких полномочий восточным регионам с экономической и политической точек зрения. Этот путь должен обязательно сопровождаться заявлениями и гарантиями того, что Украина - внеблоковое государство. Если Киев на это пойдёт, то, я думаю, Россия тоже может пойти на определённые уступки в поддержке субъектов ЛНР и ДНР.

Сколько бы мы ни говорили о субъектах ЛНР и ДНР - реальной субъектности там пока нет. То есть сравнивать ЛНР и ДНР с Приднестровьем периода 1992 г. сейчас нельзя. Контролируются сейчас только несколько городов, нет экономической системы, идёт война. Поэтому говорить о государственности этих регионов сложно. Тут необходимы взаимные уступки, но Киев должен понять, что военный путь решения вопроса, даже если Киев займёт все эти города, опасен.

И не надо перекладывать всю ответственность за происходящее на Россию. Якобы Россия завезла туда каких-то диверсантов и начались эти действия. Совершенно очевидно, что эти две области полностью не интегрированы в украинское ментальное пространство. Более двадцати лет там, кстати, господствовала Партия регионов, был высокий криминальный уровень, и Киев ничего этим областям не предложил, с точки зрения интеграционной политики, экономического развития, развития шахтёрского региона.

Эти области, хотя и являются экономическими донорами для Украины, но, в принципе, во многом находились в депрессивном состоянии: не только экономически, но и ментально, и идеологически.

И это несоблюдение прав - в том числе и культурно-языковых - сказалось. Поэтому не надо сводить ситуацию, которая там происходит, только к деятельности России, это надо осознать. Если нет, тогда, к сожалению, ситуация печальна. Ведь даже военный успех совершенно не гарантирует реальную политическую интеграцию этих регионов в рамках Украины.