Концепция национальной безопасности Латвии 2023 г.: старые песни о главном

Автор: Евстигнеев Никита Артёмович, студент 3 курса бакалавриата факультета международных отношений СПбГУ

«Распространение русского языка и русский мир являются прямой угрозой латвийской национальной безопасности» — заявил депутат от партии «Национальное объединение «Всё для Латвии!» — «Отечеству и свободе/ДННЛ»» Едвинс Шноре во время заседания Сейма по случаю представления свежей концепции национальной безопасности. Данная позиция проходит красной нитью через весь документ, принятый в сентябре 2023 года. Предыдущий аналогичный текст был опубликован еще в 2019 г., когда ситуация в Европе была принципиально иной. Новая концепция проливает свет на то, как Рига будет далее позиционировать себя в евро-атлантическом сообществе, какие инструменты будет использовать для борьбы с «российской угрозой», а также показывает ряд так и не исчезнувших тупиковых мест в ее позиции.

Источник: Unsplash

Первая концепция национальной безопасности Латвии была принята еще в 1995 году и с тех пор правительство Латвии регулярно публикует подобные документы, обозначая как для внешних акторов, так и для своего населения основные угрозы и векторы развития страны. Составлением таких текстов занимается Кабинет министров и Совет национальной безопасности, в которых ныне преобладают представители правоцентристских партий. Концепция перед принятием в обязательном порядке получает одобрение Сейма, тем самым являясь официально подтвержденным руководством к действию и зеркальным отражением намерений правящей элиты.

Отдельно стоит отметить ситуацию, сложившуюся в Сейме в связи с обсуждением данного документа. За его принятие выступило 68 депутатов, против проголосовало 10 депутатов от оппозиционной «Стабильности», остальные не участвовали в голосовании, что является обычной практикой для латвийских парламентариев. Причиной выступлений против концепции стало решение о запрете вещания СМИ на русском, что будет более подробно разобрано ниже. Примечательно, что вместе с коалиционными партиями («Новое единство», «Объединенный список и Национальное объединение») за документ голосовали и силы, обычно считающиеся оппозиционными («Союз зеленых и крестьян», «Прогрессивные»), которые тем самым подтвердили, что не имеют расхождения во мнении с правящей коалицией по ключевым вопросам. Одобрение данной концепции показало, что в латвийском парламенте есть единение взглядов и оппозиция находятся в глубоком меньшестве по данному сюжету.

Как уже упоминалось выше, до принятия концепции 2023 года основные положения латвийской политики безопасности были прописаны в тексте 2019 года. В ней ключевое место занимал фактор информационного противостояния России и Латвии. Также в концепции 2019 года делался достаточно серьезный акцент на работе спецслужб «третьих стран» на территории Латвии. Открытый антагонизм латвийской элиты, который в полной мере начал проявлять себя уже после 2014 г., оставил заметный след в той концепции. Например, в ней ярко выражено убеждение в том, что Россия стремится создать сеть агентов для влияния на процесс принятия решений «в желательном для Кремля виде». Не последнюю роль в актуализации вопросов о шпионаже и работе спецслужб сыграло дело семьи Скрипалей 2018 г., в котором Западом без внятных доказательств была обвинена Москва.

При анализе же новой концепции в первую очередь стоит выделить изменения в структуре документа: количество разделов осталось прежним – 10, но порядок глав изменился. Первые две части сохранили свой порядок: введение; национальная безопасность и политика национальной безопасности. Следующие главы не подверглись сильным изменениям. Однако стоит отметить ряд интересных перестановок. В частности, третья глава, которая в 2019 г. именовалась «Изменения в международной среде безопасности, которые влияют на национальную безопасность Латвии» была заменена на «Агрессия России против Украины и изменения в среде международной безопасности». Учитывая географическую близость Латвии к конфликту и враждебное восприятие России, такое изменение является закономерным, выражающим традиционно высокую степень обеспокоенности латвийских элит действиями России в Восточной Европе. Еще одно заметное формальное изменение — это перемещение статьи о киберугрозах. Если в 2019 г. она была четвертой по порядку, то в 2023 г. стала восьмой. Фактически безопасность в кибернетической сфере была перенесена из военного измерения во внутреннее.

Внешнее измерение латвийской безопасности

Анализ внешних угроз традиционно занимает первое место в концепции национальной безопасности Латвии. При сравнении документов 2019 и 2023 годов можно проследить увеличение внимания латвийской политической элиты к внешнеполитическим процессам. Данное суждение можно сделать, основываясь в первую очередь на увеличении как объема самой главы, так и на расширении географии интересов и угроз. Например, в концепции четырехлетней давности Азия не упоминалась в принципе. В свою очередь, в 2023 г. имеется несколько абзацев, посвященных именно этому региону, с которым у Латвии, на первый взгляд, нет общих тем. Сквозь все повествование данного раздела прослеживается антагонизм в отношении «авторитарных режимов» и оценка России в качестве основной угрозы, а также стремление Латвии выполнять свои союзнические обязательства в отношении НАТО.

Данный раздел начинается с анализа поведения России на международной арене. Рига обвиняет Москву в шантаже, использовании военной силы, угрозах использования ядерного оружия, нарушении всевозможных международных договоров и принципов гуманности. В концепции заметна рефлексия политических кругов Латвии о потери стабильности: «... система безопасности в Европе переживает самую большую нестабильность со времен Второй Мировой войны». Подтвердились самые негативные ожидания латвийской элиты, которые в концепции 2019 г. воспринимали Россию как источник гибридных угроз как в военном, так и в невоенном значении – использование военной силы Россией для решения политических разногласий. Больше всего Латвию не устраивает стремление Москвы к многополярному миру, что в концепции пренебрежительно называется «возвращение к политике сфер влияния». Данное негодование объясняется признанием Риги лишь западной модели демократии в качестве единственных и допустимых ценностей как внутри своего общества, так и вовне. По причине этого любое внешнеполитическое событие оценивается не с рациональной точки зрения, а с позиции соответствия ценностям.

В концепции 2023 г. впервые за долгое время в качестве непосредственной угрозы упоминается Белоруссия, которую характеризуют как «российский инструмент для достижения своих агрессивных целей». Более того, Латвия фактически отрицает суверенитет Белоруссии, заявляя, что ее «де-факто контролирует Россия». Столь враждебное отношение латвийской политической элиты к соседней республике закономерно, учитывая, что с 2019 г. отношения между двумя республиками от умеренно добрососедских перетекли в открыто негативные. Причиной тому стали, по мнению Латвии, выборы в Белоруссии, а также последующее создание последней искусственного миграционного кризиса на границе с ЕС. Учитывая, что в концепции не прослеживаются надежды на смену власти в соседней республике, можно сделать вывод, что восприятие Белоруссии как угрозы сохранится на ближайшее время.

В новой концепции отдельно подчеркивается, что большинство угроз исходят именно от авторитарных режимов и негосударственных акторов. На фоне общей борьбы с авторитаризмом (Россия и Белоруссия) Латвия впервые выделяет как угрозу Китай: «Интересы Китая нередко вступают в противоречия с глобальной структурой безопасности, основанной на универсальных демократических ценностях Запада». В связи с этим Рига считает важным провести оценку инвестиций Китая во всех экономических сферах. Данный шаг имеет под собой определенные основания. Несмотря на то, что в 2022 году Латвия вышла из формата 16+1, Китай входит в десятку важнейших партнеров по импорту, составляя 3,9% от общего импорта. Основу импорта Китая в Латвию составляют электрические устройства и оборудование. Действия Латвии в отношении Китая являются предсказуемыми, учитывая увеличение турбулентности в отношениях между странами Запада и КНР.

В качестве ответа на все вышеупомянутые угрозы Латвия видит соблюдение стратегической концепции НАТО, принятой в 2022 г. в Мадриде. В частности, главной задачей Латвия ставит адаптацию Альянса к текущей ситуации в сфере безопасности: практического внедрения «фронтовой обороны» НАТО, обеспечения выполнимости региональных планов, увеличения присутствия союзных войск в стране, а также усиления противовоздушной обороны (ПВО). Практические проявления этих намерений Риги можно проследить уже сейчас. Например, 11 сентября 2023 г. главы минобороны Эстонии и Латвии Ханно Певкур и Инара Мурниеце подписали в Германии соглашение о закупке систем ПВО средней дальности IRIS-T SLM на сумму почти 400 миллионов евро.

В качестве отдельного элемента укрепления своей безопасности Латвия видит усиление роли ЕС. Будучи частью данного объединения, Рига всегда уделяла ему особое место в концепции национальной безопасности. Так, в 2019 г. в качестве дополнительных угроз признавались приход популистов ко власти в некоторых странах Европы и миграционный кризис. В свою очередь в концепции 2023 г. присутствует открытый призыв к укреплению международной роли Европейского Союза, усиление связи ЕС с государствами партнерами (Великобританией, США, Канадой и Норвегией) и, что более важно, призыв к консолидации как внутри, так и вовне Западного мира. В концепции 2023 г., видимо, намеренно опускаются проблемы, с которыми сталкивается Европейский Союз, что может быть признаком нежелания латвийской элиты признавать наличие структурных недостатков в самом объединении. Судя по стратегии, Латвия однозначно продолжит участие в международных западных структурах, видя в них единственную возможность сохранения существующего режима в стране. Более того, документ показывает стремление Риги занять более активную политическую позицию как в регионе, так и на глобальном уровне, что выглядит откровенно самонадеянным с учетом откровенно невеликих позиций Латвии даже внутри западного сообщества.

Военное измерение

Вопрос собственно военной безопасности как ключевого измерения национальной безопасности проговаривается в новой концепции отдельно. Рига, придерживаясь общей линии НАТО, признает Россию главной угрозой евроатлантической безопасности. По сравнению с 2019 г. не только значительно расширилось понимание России как угрозы, но и изменилось восприятие роли своего общества и своего места в целом в данном противостоянии.

Можно заметить, что начатая Россией СВО на Украине усугубила и без того негативное восприятие политической элитой Латвии России: теперь Рига рассматривает возможность прямого боевого столкновения с Москвой. Такой вывод можно сделать из того, что Латвию крайне взволновало использование Россией территории Белоруссии для авиационных ударов, переброски сил, а также поддержания постоянного давления с целью отвода украинских войск от основных районов боевых действий. Более того, латвийское руководство высоко оценивает возможности России как для продолжения ведения боевых действий, так и для последующего восстановления своих боевых возможностей.

Отдельно стоит отметить новую – расширительную – трактовку инструментов влияния России. В концепции 2019 г. в качестве основной возможной угрозы от России Латвия видела именно информационный фактор. Но на фоне усугубления конфронтации руководство Латвии ожидает, что попытки дестабилизировать ситуацию в Прибалтике с помощью имеющихся у России средств будут продолжаться или даже усиливаться. Более того, в новой концепции в качестве источников политического влияния России теперь воспринимается крайне широкий спектр явлений: от русскоязычного населения Латвии, граждан России, русской культуры до языка и исторического наследия. В контексте такой постановки угроз действия латвийской политической элиты по уничтожению памятников, ограничению преподавания русского языка в школах, а также введению ограничений для россиян в миграционной сфере кажутся вполне ожидаемыми. Но в тоже самое время данные действия, направленные на упреждение возможной проблемы, только увеличивают напряжение между Россией и Латвией.

В качестве выхода из сложившейся ситуации Рига видит значительное укрепление своей собственной армии и качественное исполнение своих обязанностей как одной из стран–участниц НАТО. Более того, закрепленные в концепции 2023 г. положения предполагают эволюцию методов реализации латвийской политики безопасности.

Во-первых, если ранее Латвия в основном позиционировала себя как дисциплинированного исполнителя общей повестки альянса, в документе 2023 года появилось стремление активно принимать участие в консультациях, проведении и выработке общей политики со странами НАТО и ЕС, что отражает попытку латвийской политической элиты занять более выгодное и важное положение в западных структурах.

Во-вторых, в отличие от прежнего документа, в 2023 г. подчеркивается, что защита Латвии – это ответственность всего общества. Данное заявление уже фактически начало исполняться: так, одним из ключевых событий в Латвии в этом же стало возвращение обязательной воинской службы. Факт того, что восстановление призыва в армию является попыткой подготовить общество к прямому конфликту с Россией, четко прослеживается в риторике латвийского руководства. Например, в контексте обоснования актуальности обязательной службы бывший министр обороны Артис Пабрикс заявил: «Мы, конечно, подсчитывали, сколько сил Россия может собрать у наших границ в течение 24 или 48 часов. И, зная, что НАТО потребуется определенное время, чтобы отреагировать на это, мы должны быть готовы сами защищать каждый дюйм и каждый сантиметр нашей территории». Укрепление вооруженных сил будет идти не только в количественном, но и в материально-техническом отношении: помимо вышеупомянутой закупки систем IRIS-T, сообщается о договоренности с США по комплексам HIMARS (шесть единиц) и ракетам ATACMS.

В-третьих, в концепции 2023 г. подчеркивается стремление Латвии принимать участие в работе многосторонних международных структур – таких, как ООН. В частности, руководство Латвии планирует внести свой вклад в решение мировых проблем путем участия в работе Совета Безопасности в качестве временного члена в 2026-2027 годах. Данный шаг вряд ли будет иметь серьезное практическое значение на глобальном уровне, однако может серьезно повлиять на общество внутри прибалтийской республики, став инструментом пропаганды, направленным на укрепление позиций властей внутри своей страны.

Таким образом, военное измерение безопасности в сравнении с 2019 г. претерпело значительные изменения. Прямой конфликт с Россией воспринимается в Латвии не только как угроза, но и как вполне возможное явление в будущем. В связи с этим идет планомерная подготовка к усилению конфронтации путем укрепления и наращивания военного потенциала страны – в тех масштабах, которые Латвия может себе позволить.

Внутреннее измерение

Несмотря на то, что анализ внутренней безопасности поставлен на третье место в концепции, здесь приведена не менее развернутая оценка ситуации. Её можно разделить на борьбу со шпионажем, угрозы конституционному строю, кибер-, информационную и экономическую безопасность. Часть из этих пунктов претерпела достаточно серьезные изменения. Например, вновь сравнивая концепцию 2019 и 2023 гг., можно заметить, что на предыдущем этапе в качестве источника угроз выступала нерешенность социальных проблем в самой Латвии, но в новой концепции социальный характер проблем уходит на второй план, уступая тезису о том, что «российская агрессивная политика, кибер-нападения и кампании по дезинформации создают наибольшие риски латвийской внутренней безопасности и конституционному строю».

Отдельно отмечается, что конфликт на Украине выявил часть общества, которая проявляет симпатии в отношении России. На фоне этнической напряженности правоохранительные органы должны продолжать придерживаться политики «нулевой толерантности» в отношении к любому проявлению поддержки России, которые появляются в публичном или информационном пространстве. Службы государственной безопасности в качестве превентивных мер занимаются отслеживанием активности в аккаунтах латвийских пользователей соцсетей. Также в концепции 2023 г. совершенно опускается вопрос об участии нацменьшинств в работе политических институтов и других мероприятиях. Напротив, этому противопоставляется тезис о том, что общество должно объединиться, основываясь на принадлежности к западным ценностям, латышскому языку, а также общему трактованию истории, в котором осуждаются тоталитарные режимы и аналогичные проявления в современности. Это означает, что латвийское руководство предпринимает, заведомо безуспешную, попытку создать однородное общество, поддерживающее исключительно одну позицию.

Немаловажно упоминание соперничества в разведывательной сфере: латвийское руководство предполагает, что в российских специальных службах появились отдельные отряды для совершения операций за границей путем поездок под прикрытием российских служащих. Данный тезис получает особое внимание на фоне того, что Латвия активно призывает своих граждан не посещать Россию и Белоруссию, так как полагает, что достаточно высок риск вербовки своих граждан.

Гораздо более широкое освещение получила тема киберзащиты. В новой концепции более точно описаны практические шаги для укрепления безопасности Латвии в данной сфере. В частности, в концепции 2023 г. заявляется о создании Национального центра кибербезопасности. Также руководство Латвии собирается вводить в эксплуатацию новые экспериментальные системы и технологии, интегрировать их в существующие сети электронной связи. Однако насколько все реально укрепит кибер-инфраструктуру Латвии, остается неясным.

Наиболее актуальной и обсуждаемой частью стал раздел об информационной безопасности. Еще в концепции 2019 г. можно было четко проследить стремление Латвии к ее укреплению, которое проявилось в ограничении доступности контента, производимого на территории России. Четыре года спустя Рига вполне откровенно признала, что борется не столько с контентом из России, сколько с самим русским языком. Так, в новой концепции заявлено, что с 2026 г. все содержание СМИ должно быть на латышском языке или на языке одной из стран ЕС. Фактически это означает, что Латвия пытается поставить все российские СМИ вне закона, а для местных медиа, работавших полностью или частично на русском языке для русскоязычной аудитории, блокируются любые источники государственного финансирования. Данное намерение встретило критику со стороны латвийских СМИ: в частности, Совет общественных электронных СМИ Латвии не устроил тот факт, что данное положение в концепции с ними не согласовывали. Также он подчеркнул, что сохранение государственных СМИ на русском – это способ государства донесения своей позиции до нацменьшинств. Против такого решения также выступила партия «Стабильность» и «Латвия на первом месте». Глава партии «Стабильность» Алексей Росликов заявил: «Это положение означает, что государство отказывается говорить с 40% населения ». Данные действия не остались не замечены Россией. Так, временный поверенный в делах России в Латвии О. Зыков отметил, что подобные решения укладываются в проводимый Латвией курс на выдавливание русского языка из всех областей общественной жизни и являются ничем иным, как цензурой и попыткой «отучить русскоязычных людей (а в Латвии таковыми себя считают ни много ни мало – треть населения) мыслить, общаться, читать и получать информацию на родном языке. По-видимому, латвийские парламентарии считают, что насильственная дерусификация — это единственный надежный и верный путь к сплочению общества».

Однако данный путь ведет в никуда. Исчерпывающий комментарий на этот счет дал президент В. Путин, который на заседании Совета по развитию гражданского общества и правам человека заявил, что если Латвия продолжит «по-свински обращаться [со своим населением], то в конце концов они сами с таким свинством и столкнутся внутри своей страны».

***

Концепция национальной безопасности 2023 г. отражает настроение политической элиты Латвии и является достаточно предсказуемой, если учитывать ее традиционную враждебность в адрес России и политико-дипломатический фон, сложившийся в Евросоюзе после начала СВО. В концепции, с одной стороны, прослеживается ставший уже традицией антагонизм в отношении России и всем, что с ней связано, а также стремление к увеличению своего военного потенциала. Однако, с другой стороны, Рига ставит перед собой достаточно амбициозные цели, такие как увеличение роли Латвии в западных объединениях, наращивание своих возможностей в сфере кибербезопасности, а также создание общества с насильственно навязанной единой системой ценностей. Судя по всему, латвийское руководство будет и далее эксплуатировать роль своей страны как находящейся «на переднем крае» конфронтации России и Запада, рассчитывая получать за это ситуативные бонусы, один из которых – продолжающееся систематическое игнорирование остальным Евросоюзом латвийской внутриполитической ситуации и вопроса о нацменьшинствах.