Изменения статуса Китая в документах стратегического планирования США

США и Китай обладают колоссальным политическим и экономическим потенциалом. Две державы занимают второе и третье место в мире по мощи ядерных вооружений: их совокупные запасы оцениваются в 5 778 ядерных боеголовок. США и КНР также являются крупнейшими экономиками мира. По состоянию на 2021 год их совокупный ВВП по ППС составлял 34,75% от общемирового, а номинальный ВВП - почти 42%. При этом страны остаются важнейшими торговыми партнерами: КНР занимает первое место в мире по импорту товаров в США и третье по экспорту из этой страны [1]. Стабильность и благополучие всего мирового сообщества во многом зависят от состояния двусторонних отношений этих государств.

Источник: Reuters

Неудивительно, что взаимоотношения Китая и США находятся в центре внимания экспертов-международников. В последние годы интерес к этой проблеме только увеличился в связи с ухудшением отношений двух стран. Напряженность между Вашингтоном и Пекином вызывает все большую обеспокоенность в экспертных кругах. Академик РАН, профессор Л. Л. Фитуни, а также д. э. н. С. А. Караганов характеризуют текущие взаимодействия США и КНР как новое биполярное противостояние в духе холодной войны [2][3]. К. и. н., эксперт РСМД Л. М. Сокольщик считает конфронтацию двух держав прологом к разрушению нынешней политэкономической системы. Западные аналитики также называют соперничество двух держав “неминуемой особенностью сегодняшних международных отношений”, которая неизбежно повлечет за собой раскол всего мирового сообщества на два лагеря [4].

Особое беспокойство исследователей вызывает активизация противостояния двух держав в сфере инновационных технологий, развития зеленой энергетики и обеспечения энергетической безопасности [3][6].

На данном фоне особенно актуальным представляется изучение официальной позиции Вашингтона по отношению к Китаю. Наиболее четко трансформации статуса КНР в глазах политического руководства Соединенных Штатов можно проследить в основных документах стратегического планирования этой страны - Стратегии национальной безопасности (СНБ), Стратегии национальной обороны (СНО) и др. Особо иллюстративным является анализ документов последних двух президентских администраций - Д. Трампа и Дж. Байдена, так как это позволит сделать вывод о различиях и сходствах позиций двух главенствующих партий по китайскому вопросу.

С момента официальной нормализации в 1979 году связи США и Китая развивались с переменным успехом, но в целом протекали в положительном ключе. Существенные перемены в отношениях произошли во второй половине 2010-х гг., после прихода к власти республиканской администрации Дональда Трампа. Именно в этот период, как подчеркнул один из ведущих американских специалистов по Китаю, профессор университета Джорджа Вашингтона, доктор Роберт Саттер, “риторика Вашингтона по отношению к КНР ужесточилась сильнее, чем когда-либо за последние 50 лет”.

Данная оценка вполне отражает произошедшие в тот период изменения в документах стратегического планирования США. В СНБ 2017 года администрация Д. Трампа позиционирует себя достаточно жестко по отношению к КНР.

Начинается документ с разбора угроз из области терроризма, нелегальной миграции, организованной преступности и т. д. [7]. Это говорит об их более приоритетном для республиканской администрации характере.

Первые свидетельства враждебности к Китаю заметны во втором разделе. В этой части отражено разочарование Вашингтона в странах, которые воспользовались американской помощью в построении либеральной экономики, но на самом деле не разделяли американских ценностей и в действительности лишь “исказили и подорвали” экономические институты, не произведя существенных реформ своей политической и экономической системы. Далее во втором разделе сказано, что Соединенные Штаты больше “не будут закрывать глаза” на нарушение норм и стандартов честной торговли и экономическую агрессию. Продолжая подобную риторику, данный раздел содержит заявление, что Соединенные Штаты будут следовать принципам честной конкуренции лишь в отношениях со странами, которые разделяют американские ценности и соблюдают принципы свободной торговли, и применять меры принудительного воздействия к тем, кто нарушает эти правила ради несправедливой наживы [7].

Хотя конкретный адресат данных угроз в этом разделе не упоминается, учитывая исторический контекст, в этих формулировках легко угадать аллюзии на действия КНР. В 2001 году Китай при поддержке США присоединился к Всемирной Торговой Организации (ВТО), обязавшись соблюдать либеральные правила торговли. Однако вскоре Пекин нарушил свои международные обязательства, установив ограничения на экспорт редкоземельных металлов с целью, как посчитали США и их союзники, неправомерного получения преимущества в области производства инновационных технологий. В итоге, в 2012 году США, Япония и ЕС подали жалобу на китайские экспортные ограничения в ВТО [8].

Заявление о принудительных мерах по отношению к не соблюдающим правила торговли странам также получило практическое воплощение в отношении Китая. В 2018 году администрация Д. Трампа инициировала ряд мер с целью оказать воздействие на китайскую экономическую политику. В их числе были санкции против китайских высокотехнологичных компаний, а также установление тарифов на экспорт из Поднебесной. Введение этих беспрецедентных ограничений было названо экспертами настоящей торговой войной.

В целом в документе достаточно часто используются косвенное осуждение политики КНР: вместо непосредственного обращения во многих случаях помещаются очевидные для американцев особенности государственного устройства этой страны (“управляемые государством экономики”, “авторитарные режимы”), однако сигнал, несомненно, посылается Пекину. Во втором разделе СНБ также содержатся прямые обвинения Китая в воровстве американских технологий и интеллектуальной собственности, что подрывает научно-технический базис страны. Для недопущения незаконного приобретения американских технологий Стратегия предписывает усилить кибербезопасность, откорректировать работу Комитета по иностранным инвестициям (CFIUS), а также ввести визовые ограничения [7]. Учитывая недавние на тот момент инциденты, данные меры были направлены главным образом против КНР.

Третий раздел содержит более определенную критику Пекина. Администрация констатирует ошибочность предшествующей политики поддержки развития Китая и его интеграции в мировой порядок. Это не привело к ожидаемой либерализации Поднебесной, а лишь усилило позиции авторитарного режима. В этом разделе Китай назван государством-ревизионистом, главным противником Соединенных Штатов, который стремится к распространению противоположных американским ценностей. Расширение влияния Китая, по мнению администрации Д. Трампа, происходит за счет нарушения суверенитета других стран, ставит под угрозу свободу торговли и судоходства и сопровождается распространением коррупции и “практики слежки за гражданами” [7]. Изложенная в третьем разделе сущность исходящей от КНР военно-политической угрозы связывается в первую очередь со стремлением Пекина распространить свое влияние на Индо-Тихоокеанский регион. Глобальная сущность противостояния прослеживается не так четко.

В последующих разделах подчеркивается, что Пекин использует экономические рычаги, инвестиции и торговые связи для достижения геополитических целей. Распространение влияния КНР характеризуется как вредоносный процесс, угрожающий стабильности и суверенитету других стран. США будут всячески противостоять этому путем развития собственного научно-технического потенциала и промышленной базы, выстраивания взаимовыгодных торговых связей со странами-единомышленниками, а также посредством принуждения таких государств, как Китай, к изменению неправомерных экономических практик.

Другие доктринальные документы республиканской администрации - СНО 2018 года и “Стратегический подход США к КНР” - также строились на восприятии Поднебесной как стратегического конкурента. Эти документы конкретизировали обозначенные в СНБ противоречия: в СНО и “Стратегическом подходе” Китай обвиняется в шпионаже, воровстве технологий, хищнической экономической политике и военной модернизации, нацеленной против США. Важно отметить, что в СНО геополитические амбиции Китая характеризуются как глобальные. Данный взгляд, как будет показано ниже, абсолютно согласуется с оценками демократической администрации.

Принятый в 2018 году Конгрессом National Defense Authorization Act (NDAA) также поставил ряд стратегических задач по противодействию Китаю, рекордно увеличив военный расходы.

В итоге при администрации Д. Трампа статус КНР в двусторонних отношениях значительно изменился. Вашингтон стал рассматривать Китай не как торгового партнера и равноправного участника международной торговли, а как “враждебного конкурента”, государство-изгоя, представляющее угрозу благосостоянию и экономическим институтам США и всего мирового сообщества, отражать которую необходимо жесткими методами. В сфере политических взаимодействий Китай также приобрел новый статус. Пекин оказался невосприимчив к попыткам либерализации и был отнесен к числу основных противников США, государством-ревизионистом, распространяющим враждебные ценности и своими действиями подрывающим безопасность США.

Вопреки опасениям, администрация Дж. Байдена оказалась еще более последовательна в выстраивании антикитайской политической линии [9].

Стратегия национальной безопасности 2022 года отличается более прямолинейной негативной оценкой действий Пекина. В отличие от СНБ республиканской администрации, в документе 2022 года КНР упоминается в качестве основной угрозы уже во вступительном слове. Во вступлении провозглашается, что “Китайская Народная Республика обладает намерением и все возрастающими возможностями перестроить международный порядок с целью склонить поле игры в свою пользу” [10].

Уже первая глава содержит развернутую характеристику статуса Пекина. В ней утверждается, что “КНР представляет самую существенную угрозу”, “является единственным конкурентом [США], который располагает <…> возрастающей экономической, дипломатической, военной и технологической мощью”. Использовать свой потенциал, по оценкам демократической администрации, Пекин намерен для разрушения всей нынешней архитектуры международных отношений (“порядок, основанный на правилах” [10]).

По мнению американских стратегов, такие государства, как Китай - “совмещающие авторитарные методы правления и ревизионистскую внешнюю политику” - ставят под угрозу американское видение миропорядка, так как “ведут или готовят военную агрессию, подрывают демократические процессы в других странах, используют технологии и цепочки поставок для запугивания и принуждения, а также экспортируют нелиберальную модель мироустройства” [10]. Фокусирование на обострении отношений с КНР уже на первых страницах СНБ 2022 года свидетельствует о более осознанном подходе Вашингтона к позиционированию Китая как угрозы и о большем внимании администрации к противостоянию с Пекином.

На укрепление негативного восприятия Поднебесной в глазах американских стратегов также указывает тот факт, что в СНБ 2022 года вопросам противостояния с Китаем посвящен отдельный подраздел. Данная часть облекает уже знакомые нам из СНБ 2017 года претензии к КНР в более артикулированную форму. В этом подразделе заявляется о стремлении Пекина путем нарушения принципов свободной торговли “поставить мир в зависимость от себя, сократив при этом свою зависимость от других”. Однако в дополнение к озвученным в предшествующей Стратегии обвинениям, администрация Дж. Байдена фокусируется на нарушениях прав и свобод человека, заявляя, что США призовут Пекин к ответственности за “геноцид и преступления против человечности в Синьцзяне, нарушения прав человека в Тибете и демонтаж автономии Гонконга” [10].

СНБ 2022 года как целостный документ строится вокруг восприятия сегодняшних международных отношений как находящихся в состоянии геополитического соперничества с высоким риском возникновения конфликтов. Мир, в представлении действующей президентской администрации, находится в точке бифуркации, и ближайшее десятилетие станет решающим в определении более четких контуров эпохального геополитического столкновения “демократий и автократий”. Ключевое значение в этом соперничестве отдается экономическому развитию, так как оно демонстрирует, какая из систем способна лучше “доставлять пользу людям”. Из представленного в СНБ нарратива становится ясно, что в Вашингтоне именно КНР в связи с ее политическими особенностями и экономическими возможностями позиционируется в качестве одной из сторон данного глобального конфликта.

Стратегия 2022 года также предлагает более развернутые механизмы сдерживания Пекина и противодействия его “нерыночным злоупотреблениям” [10]. Для этой цели демократическая администрация Дж. Байдена планирует активизировать инвестиционную политику для оживления своей экономики, действовать через международные организации, мобилизовать союзы и экономические партнерства Соединенных Штатов в глобальном масштабе и в особенности в Индо-Тихоокеанском регионе (Indo-Pacific Quad, Indo-Pacific Economic Framework, AUKUS). В связи с возросшей угрозой со стороны КНР именно этот регион станет, как отмечается в Стратегии, “эпицентром геополитики 21-го века” [10].

СНБ 2022 года выражает схожие с предыдущей демократической администрации намерения сотрудничать с Китаем по экзистенциальным вопросам (глобальное потепление, распространение ядерного оружия и т. д.), однако настрой на конфронтацию в документе явно превалирует. Тем более, совмещать сотрудничество и конфронтацию заявленного в документе уровня вряд ли представляется возможным.

СНО администрации Дж. Байдена, как и документ республиканцев, приводит военное противостояние Китаю в качестве ключевой цели. В ней укрепление вооруженных сил США обуславливается необходимостью с военными приготовлениями Пекина. По мнению экспертов, данный документ представляет наиболее развернутый план действий, чем предшествующие документа этого типа за последние 20 лет.

Таким образом, анализ доктринальных документов республиканской и демократической администраций демонстрирует наличие четкой преемственности в подходах к отношениям с КНР. В Стратегиях обоих президентских кабинетов Китай рассматривается в статусе главного стратегического конкурента, противостояние которому является одной из ключевых задач государства. В СНБ администрации Д. Трампа провозглашается неудача попыток включить Пекин в число либеральных партнеров, официально закрепляется конфронтация двух держав в экономической и военно-политической сферах. Документ администрации Дж. Байдена строится на идентичных императивах. Негативная оценка внешнеполитических целей Пекина в обеих СНБ приводит к тому, что экономический рост Китая, который когда-то рассматривался как возможность, теперь рассматривается как усиление системного конкурента. Наиболее заметно сходства подходов двух администраций проявляются в СНО.

Однако доктринальные документы демократического кабинета представляет более четко выраженную, широко развернутую и идеологически обоснованную стратегию противодействия Пекину. СНБ 2022 года усиливает критику действий Китая, а также расширяет спектр представляемых им угроз.

Стратегия демократов переводит геополитические устремления Китая из Индо-Тихоокеанского региона в масштабы всего мира. Развивая положения доктринальных документов республиканцев о нарушении Пекином норм международной торговли и распространении им авторитарной модели государственности, СНБ администрации Дж. Байдена позиционирует Пекин как угрозу всему либеральному, западноцентричному институционально-правовому оформлению международных отношений.

Тем не менее, о наличии принципиальных расхождений в подходах двух партий говорить не приходится. Сущность и значение угрозы со стороны Китая признаются обеими ведущими партиями США. Подобный уровень консолидации политических сил вокруг антикитайской повестки свидетельствует о структурном характере противоречий между двумя странами. Следовательно, улучшения позиции Вашингтона по отношению к Пекину в ближайшие годы крайне маловероятно. Статус КНР будет оставаться враждебным в глазах США независимо от смены политического руководства.

Этот вывод подтверждается оценками работы двух партий в Конгрессе, на что обращали внимание многие эксперты-международники. Эксперты РСМД также подчеркивают, что “в США сложился устойчивый межпартийный консенсус”, вследствие чего “стратегически политика сдерживания КНР, безусловно, продолжится” [11]. И. Н. Тимофеев и В. Б. Кашин также солидарны с утверждением, что в политике США вряд ли стоит ждать принципиальных изменений [12]. Эту же позицию активно отстаивает в своих работах уже известный профессор Р. Саттер, заявивший в одном из интервью, что жесткая политика по отношению к Пекину продолжится “независимо оттого, кто занимает Белый Дом”.

В данном контексте любое видимое сближение США и Китая стоит рассматривать скорее как попытки Вашингтона “маневрировать” с целью выиграть время и накопить достаточные для противостояния Китаю силы [13]. Фундаментальные улучшения даже по самым оптимистичным оценкам считаются маловероятными. Конфронтация двух стран носит глубокий системный характер и не зависит от партийной принадлежности администрации. В связи с этим стоит прогнозировать большую консолидацию политических сил США и дальнейшее усиление конфронтационной риторики Вашингтона независимо от исхода приближающихся президентских выборов.

Источники

1. United States // The Observatory of Economic Complexity // 2023. Available at: https://oec.world/en/profile/country/usa/

2. Karaganov S. The new Cold War and the emerging Greater Eurasia // Journal of Eurasian Studies. 01.08.2018. Available at: https://www.researchgate.net/publication/326788481_The_new_Cold_War_and_the_emerging_Greater_Eurasia

3. Фитуни Л.Л. На пути к новой биполярности: геоэкономика и геополитика противостояния в Африке // Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право. 2019. №3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/na-puti-k-novoy-bipolyarnosti-geoekonomika-i-geopolitika-protivostoyaniya-v-afrike (дата обращения: 16.07.2023).

4. The Myth of Neutrality // Foreign Affairs // 12.07.2023. Available at: https://reader.foreignaffairs.com/2023/07/12/the-myth-of-neutrality-2/content.html

5. Meeting china’s emerging capabilities Countering Advances in Cyber, Space, and Autonomous Systems. The National Bureau of Asian Research. DECEMBER 2022. One Union Square 600 University Street, Suite 1012 Seattle, Washington 98101. Available at: https://www.nbr.org/wp-content/uploads/pdfs/publications/sr103_meetingchinasemergingcapabilities_dec2022.pdf

6. Бирюкова Н. А. США и Энергетический Переход XХI Века: Меры по Преодолению Зависимости от КНР в Сфере Критических Минералов // Вестник Московского университета. Серия 25. Международные отношения и мировая политика. 2022. №2. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/ssha-i-energeticheskiy-perehod-xxi-veka-mery-po-preodoleniyu-zavisimosti-ot-knr-v-sfere-kriticheskih-mineralov (дата обращения: 16.07.2023).

7. The White House. National Security Strategy of the United States December 2017. Available at: https://trumpwhitehouse.archives.gov/wp-content/uploads/2017/12/NSS-Final-12-18-2017-0905.pdf

8. U.S. opens trade case against China over rare earth export limits // Los Angeles Times. 14.03.2012. Available at: https://www.latimes.com/business/la-xpm-2012-mar-14-la-fi-obama-china-20120314-story.html

9. Sutter R. Domestic Politics, Congress, and U.S. Hardening to China // Georgetown Journal of Asian Affairs. Volume 8 | 2022. Available at: https://repository.library.georgetown.edu/bitstream/handle/10822/1065415/Sutter.pdf?sequence=1

10.The White House. National Security Strategy of the United States. 10.12.2022. Available at: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2022/11/8-November-Combined-PDF-for-Upload.pdf

11.Перспективы внешней политики США в отношении Китая: значение для России: доклад № 83 / 2022 / [Л. М. Сокольщик, Ю. С. Сокольщик, Э. З. Галимуллин, А. В. Бондаренко; под ред. Е. О. Карпинской, Ю. С. Сокольщик, С. М. Гавриловой]; Российский совет по международным делам (РСМД). — М.: НП РСМД, 2022. — 56 с.

12. Американо-китайские отношения: к новой холодной войне? Доклад Международного дискуссионного клуба «Валдай» [В. Б. Кашин, И. Н. Тимофеев]; Фонд развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай», 2021. — 36 с. URL: https://ru.valdaiclub.com/files/37874/

13.Смирнов А. В., Ермаков Д. Н., Казенков О. Ю. Современные Китайско-американские Международные Отношения в Условиях Глобализации // Социально-политические науки. 2022. №3. URL: https://cyberleninka.ru/article/n/sovremennye-kitaysko-amerikanskie-mezhdunarodnye-otnosheniya-v-usloviyah-globalizatsii (дата обращения: 19.07.2023).