Александр Гущин: Конфликты на постсоветском пространстве - подходы к решению

«Постсоветское пространство - регион противостояния России и США» - эти слова уже прочно вошли в политический лексикон и стали по сути лейтмотивом, общим определением того, что происходит в последние годы в огромном регионе от Балтийского моря до Памира. При всей их условности и общности нельзя сказать, чтобы они были слишком далеки от истины. Действительно, практически по всем серьезным вопросам на постсоветском пространстве позиции США и России различаются, и это особенно видно в решении вопросов урегулирования национально-территориальных конфликтов. Любой из них, будь то  конфликт вокруг Нагорного Карабаха, Приднестровский вопрос, проблемы Абхазии и Южной Осетии, конфликт на Юго-Востоке Украины не решается быстро, и каждый  представляет из себя тлеющий очаг напряженности, в одних случаях еще совсем свежий, в другом, более похожий  на «замороженный» конфликт.

Сегодня, в условиях когда перед миром стоит глобальный вызов терроризма, очень странно читать экспертные заключения и заявления некоторых политиков, особенно в Украине, в которых явно сквозит боязнь того, как бы Запад не оставил политику сдерживания России. Думается, что в целом эти деятели  могут не беспокоиться, в строгом смысле слова Запад не оставит постсоветское пространство, и конкуренция на нем будет просиходить и  дальше. Но сама необходимость выработки новой системы безопасности от глобальных угроз,  безусловно, влияет и на Москву и на Запад, и может привести при благоприятном  сценарии к  выработке  пока пусть и специфичных по отношению к каждому отдельному региону и конфликту, но все же согласованных позиций и красных линий, за которые нельзя переступать. В рамках этих правил должно быть исключено принятие решений без учета мнения партнера и использование военной силы как фактора продавливания своей позиции. В таком случае, решение конфликтов через переговоры, иногда, как в случае с Украиной, с одновременной  заморозкой и сохранением на какой-то период статус-кво, может стать реальностью.

Конечно, не стоит быть наивным и повторять как мантру то, что, например, теракты в Париже могут создать условия для стратегического партнерства России и США. Конечно, нет, конкуренция великих держав продолжится, но все произошедшее может пожалуй, при общей воле сторон  временно снять напряжение,что даст возможность выработать правила, в рамках которых будет зафиксирован принцип общей ответственности и невоенного решения. В таком случае появляется шанс на урегулирование вне зависимости от того в каком формате, - нормандском, минском, "пять плюс два" или в каком-нибудь еще оно будет происходить. Любой формат зависит от позиции участников и окружающей реальности, и его можно трансформировать при наличии  общего желания сторон. Если же парадигма мышления  в духе — Россия виновата во всем, пусть она уйдет, а  мы сами все решим - продолжится, то тогда ни о какой стабильности в регионе в ближайшее время речи быть не может, тлеющие конфликты будут размораживаться, а такие как приднестровский, вряд ли получат в обозримой перспективе свое решение, которое бы устраивало население и элиты непризнанного государства.

Совершенно ясно, что каждый этот конфликт имеет свою специфику и относиться к ним с помощью одного общего подхода нельзя. Дело тут не только в природе самого конфликта, например, в том, что  на Южном Кавказе республики отделялись преимущественно по этническому принципу, а  Приднестровье в большей степени по  политико-экономическому, а в самой эволюции постсоветских систем  де-факто государств. К примеру, положение ПМР объективно более сложное, чем Абхазии, и само это во многом диктует рамки будущего диалога, и решение, которое в перспективе, скорее всего, будет все равно основываться на реинтеграции Но, тем не менее, сам подход, уважающий непризнанную государственность, сокращающий поражение в правах и строящийся на основании признания того, что по ту сторону живут люди со своими интересами и надеждами, должен стать превалирующим.

Очень многое зависит в таких условиях от самой позиции ключевых акторов — США, ЕС и России. Дискурс демократического транзита не дает своих результатов, нельзя, и это желательно понять американским и западным  экспертам чем скорее, тем лучше, мыслить в категориях превосходства западного ценностного императива и необходимости демократизации, отрыва стран постсоветского пространства от евразийских и многовекторных тенденций и приобщения их к демократии и к западным ценностям в ускоренном режиме.  Такой подход чреват повторением трагического украинского сценария. Сегодня же Украина не только оказалась не готова к быстрой имплементации западных подходов, но и продолжает выступать в качестве просителя, надеясь на то, что украинская тематика не превратится в третьестепенную.

Если видеть в России только внешний фактор конфликта и считать, что именно он приводит к эскалации напряжения, как это делают зачастую на Украине, - это значит игнорировать тот факт, что распад СССР привел не только к созданию новых государств, но и привел к этнизации самосознания, увеличению роли этнического и регионального, что  в рамках национально-территориальных конфликтов происходят важные внутренние процессы, и невозможно делить самопровозглашенные или частично признанные республики на пророссийские и антироссийские только по принципу внешнего фактора. Да, в целом внешнеполитическая ориентация очень важна, и она отчетливо видна, но есть и примеры четкого отстаивания своей позиции: дискуссия вокруг земельного вопроса, которая разгорелась в период подписания договора между Россией и Абхазией.

Россия, вместе с тем, до сих пор не предлагает своего глобального проекта, который должен в любом случае иметь сильную экономическую основу, и ментально, и идеологически должен быть привлекателен и обращен в будущее. В этом контексте те трагические события, которые произошли в Париже,вновь говорят о том, что построение общей новой системы коллективной безопасности сегодня имеет приоритетное значение. Только в рамках такой системы в Европе с включением туда постсоветского пространства может быть, и то в отдаленной перспективе, обеспечено эффективное развитие таких интеграционных проектов как интеграция интеграций.

Сегодня в любом случае от обеих сторон, как от  России, так и от Запада,  требуется консенсус, в рамках которого есть шанс  перейти к парадигме экономического восстановления, совместного обеспечения безопасности, пусть даже в некоторых случаях через сохранение еще на довольно длительный период статус-кво. В противном случае любые изменения реваншистского плана в рамках национально-территориальных конфликтов могут привести не к мягкой реинтеграции или созданию полноценной государственности, а к новой эскалации, затягиванию кризисов и превращению постсоветского пространства из региона развития в область перманентного конфликта. 

Александр Гущин, к.и.н., доцент, заместитель заведующего кафедрой стран постсоветского зарубежья Российского государственного гуманитарного университета.