Так 150 лет назад ставил проблему изучения стран и народов Балканского полуострова российский историк и дипломат Александр Федрович Гильфердинг, служивший консулом в Боснии и Македонии. Являясь представителем славянофильской ветви русской общественной мысли, он, тем не менее, был далек от идеалистических и метафизических построений, предпочитая оценивать ситуацию в регионе прагматично и конкретно. Сегодня рассуждения и оценки А.Ф. Гильфердинга были бы весьма полезны новому поколению дипломатов и экспертов, интересующихся ситуацией в Юго-Восточной Европе.

В 2016 г. вышла новая Концепция внешней политики России. Отсутствие понятия «Балканы», «Сербия», «Юго-Восточная Европа» в ее тексте наглядно отражает степень влияния России и имеющихся на этот счет соображений. Говорится лишь о «Европе», «Евро-Атлантическом регионе». Впрочем, называть Балканы частью евроатлантики тоже было бы не совсем верно, поскольку за последние годы в регионе значительно выросло экономическое, политическое и идеологическое влияние других важных игроков, в том числе новых игроков. Это, прежде всего, Китай, а также Турция и ряд ближневосточных государств.

Наличие на фрагментированном постконфликтном балканском пространстве большого числа игроков, имеющих расходящиеся интересы, показывает, что ситуацию в регионе корректнее оценивать не в парадигме конфликта «Россия — Запад» или «Россия — Запад — Китай», а в парадигме многосторонней конкуренции, которая при определенных обстоятельствах может эволюционировать до описанного Т. Гоббсом «естественного состояния».

Эти обстоятельства вынуждают произвести детальное рассмотрение присутствующих в этом сложном регионе игроков и их интересов. Данный анализ необходим как в теоретическом, так и практическом отношении. Он позволит обозначить весь комплекс существующих в регионе противоречий, определить точки совпадения и расхождения интересов для экспертного диалога, снизить вероятность повторения конфликтов в регионе. С точки зрения интересов России данный анализ поможет более точно оценить позиции России в Юго-Восточной Европе и выработать стратегию взаимоотношений со странами региона.

Балканы важны и в контексте отношений Россия — Европа, Россия — ЕС и Россия — НАТО. В перспективе регион может занять далеко не последнее место в формирующейся архитектуре отношений с двумя соседями России — Китаем и Турцией. Это регион, где проживает культурно близкое и политически лояльное России население, которое можно найти не только в Сербии [2], но и других странах. Следовательно, именно здесь позиция России может найти наибольшее понимание и поддержку.

Однако влияние России на Балканах меньше, чем принято считать в западном информационном пространстве, спекулирующем на «российской угрозе». Вступление в НАТО в 2017 г. Черногории и расширение военной инфраструктуры и логистической системы Альянса на территорию Македонии, Боснии и Герцеговины отражает проблемы и недостатки внешней политики России. Если задачей России в 2000-е гг. была «остановка расширения НАТО», то она рискует быть невыполненной. Подключение к этим процессам Сербии, с которой у России существует формат стратегического партнерства, усложняет картину и делает Россию «помехой» с точки зрения евроатлантической интеграции. Равным образом увеличение присутствия Турции, арабских стран, Китая, размывает «историческое» присутствие в регионе, делая его менее значительным и сводя его в категорию «культурно-фольклорного», при том что и здесь влияние Москвы далеко не бесспорно [3].

Сегодня российская стратегия, основанная на реактивном подходе и выделении эксклюзивных партнеров, лишь ограниченно способна дать ответы на обозначенные вызовы. Необходим инклюзивный подход, основанный на широком видении региональных процессов, динамики происходящих изменений. Выработке этого подхода и посвящен данный доклад.

Так в 1860 г. оценивалась ситуация в Юго-Восточной Европе из имперского Петербурга. Проходят столетия, империи уходят в прошлое… Как оценить ситуацию на Балканах сегодня?

В региональном измерении ключевыми вопросами являются ситуация в Боснии и Герцеговине (проблема централизации и статус Республики Сербской) и Македонии (проблема смены названия и формат отношений с соседями). Перемены в этих республиках, как и в ситуации с вовлечением в НАТО Черногории в 2015­–2017 гг., проводятся под лозунгом борьбы с «подрывным российским влиянием». Особняком стоит ситуация в Косово и проблема сербского меньшинства на Севере края, получившая новое измерение после подписания Брюссельского соглашения 19 апреля 2013 г. [5]

В макрорегиональном измерении ситуация в Юго-Восточной Европе определяется сочетанием растущего транзитного значения региона и периферийного положения в социально-экономическом смысле.

В конечном итоге нынешнюю ситуацию можно определить как сочетание двух противоречивых тенденций. С одной стороны, наблюдается тенденция к выстраиванию транзитных маршрутов — логистических (Один пояс — один путь, Коридор X) и энергетических («Турецкий поток», газопровод TAP, региональные интерконнекторы). С другой стороны, возникает перспектива создания на Балканах буферной зоны, защищающей Евросоюз как от традиционных балканских проблем, так и от альтернативного политического влияния.

Сегодня в регионе прослеживается влияние девяти разных по степени значимости, возможностям и преследуемым целям акторов. Для наглядности назовем их «плеймейкерами» — тех, кто задает тон, «фланговыми игроками» — тех, кто оказывает значительное, но не системное влияние, «ролевыми» — тех, кто имеет ограниченную либо не до конца сформулированную повестку, а также «джокерами» — тех, чья роль и задачи либо ситуативны, либо слабо прогнозируемы. Такое разделение представляется условным, но оно в значительной мере отражает реальный расклад сил.

Очевидно, что наибольшие возможности для влияния в Юго-Восточной Европе сегодня имеют США, ЕС, Китай — их будет правильным назвать «ведущими акторами» или «плеймейкерами».

Традиционно значительное влияние в регионе имеют Великобритания, Турция и Россия. В силу географического положения, политического и экономического влияния было бы правильнее отнести их к «акторам второго порядка» или «фланговым игрокам».

Наряду с этим просматривается влияние Вишеградской группы при участии Австрии, а также арабских нефтяных стран, которые в перспективе могут претендовать на роль «акторов второго порядка», а сегодня, скорее, являются «ролевыми игроками».

Отдельную категорию составляют т.н. «негосударственные акторы» (исламисты, беженцы, организованная преступность, полусистемные и внесистемные политические силы). Не имея субъектности в полном смысле, они, тем не менее, являются составной частью региона. По этой причине их можно назвать «джокерами». В силу своей специфики «джокеры» могут действовать как во взаимодействии друг с другом, так и вступая во взаимодействие с акторами более высокого уровня. Наличие «джокеров» повышает уровень непредсказуемости в регионе.

Таким образом, в регионе существуют три группы акторов («ведущие», «акторы второго порядка», «претенденты», «джокеры»). Наличие в данной картине элемента «иерархичности» предполагает взаимодействие между акторами различных уровней для продвижения их интересов.

Хотя в данной расстановке присутствуют структурные элементы (расширение ЕС и НАТО), нельзя не заметить, что интересы ведущих акторов (прежде всего США и ЕС) не являются полностью тождественными. Так, интересы США более прагматичны, эгоистичны и затрагивают военно-политическую сферу, в то время как ЕС вынужден заниматься вопросами экономического развития и политического урегулирования. В области экономики и энергетики США, скорее, являются «спойлером» по отношению к ЕС, в то время как Россия и Турция могут претендовать на роль «конструктивного партнера» Европейского союза. Данные обстоятельства развязывают руки Китаю, который реализует в регионе собственную программу действий.

Поскольку Россия относится к группе акторов второго порядка, в формирующейся сегодня структуре взаимоотношений наиболее очевидной для нее представляется роль партнера одного из «высших» акторов (США, Китай, ЕС). Впрочем, альтернативные конфигурации гипотетически возможны.