Динамично развивающийся Азиатско-Тихоокеанский регион за последние десятилетия испытал масштабную экономическую трансформацию. Вместе с глобализацией произошел существенный экономический подъем в азиатских странах. Более того, традиционное доминирование США в регионе в настоящее время начинает оспаривать Китай. Австралия, реагируя на изменения баланса сил в АТР, адаптирует свою внешнюю и внутреннюю политику под новые условия. Уже в ближайшей перспективе ей предстоит решить ряд сложных внешнеполитических вопросов — каким образом лавировать между Пекином и Вашингтоном (особенно в разгар торговых войн), как сохранить лидерство в Океании, а также успешно реализовывать роль региональной державы.

Экономика

По данным МВФ, Австралия в текущем году заняла 14 место в рейтинге экономик мира по номинальному ВВП (1 500,26 млрд долл.) [1], а уже к 2023 г. по этому показателю должна подняться на 13 место [2].

Между тем МВФ прогнозирует снижение темпов роста ее экономики в среднесрочной перспективе: если в 2019 г. рост ВВП Австралии составит 2,8%, то в 2023 г. он упадет до 2,6% [3] . Негативный тренд для австралийской экономики прогнозирует и ОЭСР: в 2019 г. — 3,65%, в 2024 г. — 3,28%, а в 2030 г. уже — 3,03% [4].

Для того, чтобы обеспечить экономический рост и устойчивость Австралия в своей экспортной политике будет отдавать приоритет несырьевым товарам [5], которые сегодня формируют бюджет страны примерно на 35–45% [6], а передовому производству и профессиональным услугам [7].

Что касается правил внешней торговли, то Канберра традиционно критикует протекционизм и планирует и дальше выступать за открытые рынки [8]. Однако подобный подход Австралийского Союза неизбежно будет входить в противоречие с нынешней экономической политикой США, в которой с приходом администрации Д. Трампа превалируют протекционистские тенденции и делается ставка на «справедливую», а не на «свободную» торговлю.

Экономический успех Австралии во многом строится на миграционных потоках. Более 1/3 населения страны составляют люди, рожденные за рубежом [9]. Австралийское правительство ежегодно привлекает в страну сотни тысяч мигрантов, отдавая приоритет высококвалифицированным кадрам. На сегодняшний день численность населения страны составляет 25,182 млн человек [10], хотя ранее прогнозировалось, что данная цифра будет достигнута лишь через 10 лет [11]. Вместе с тем быстрый рост числа мигрантов вызывает бурные дискуссии об экономических и социальных последствиях миграции для государства ввиду недостатка инфраструктуры и рынка труда. Чтобы избежать негативных последствий австралийское правительство планирует в ближайшей перспективе осуществить инвестирование в инфраструктуру страны в размере 75 млрд долл. [12]

Внешняя политика

В Белой книге по внешней политике 2017 г., где обрисовываются контуры австралийской внешнеполитической стратегии на ближайшее десятилетие, указывается, что более, чем когда-либо Австралия должна быть суверенной и взять на себя ответственность за собственную безопасность и процветание. Одновременно с этим Канберра осознает пределы своих возможностей и признает, что может быть сильной при условии тесной кооперации с ее традиционными партнерами [13].

Австралия позиционирует себя в качестве региональной державы с глобальными интересами, поэтому в ближайшей и среднесрочной перспективе она будет стремиться к укреплению и развитию многосторонних международных партнерств в АТР (АТЭС, АСЕАН и др.), а также таких мегапроектов, как Транстихоокеанское партнерство (ТТП) и Всеобъемлющее региональное экономическое партнёрство (ВРЭП) [14].

Особое значение австралийское правительство придает развитию двусторонних отношений с США, Японией, Индонезией, Индией, КНР, Сингапуром, Республикой Корея и другими государствами [15]. Отдельно в этом ряду стран, безусловно, стоит Китай, в отношениях с которым не так все однозначно.

Китай — главный торговый партнер Австралии. Экспорт в эту страну в 2017 г. достиг 68 млрд долл. [16] (США для австралийцев стоят лишь на 6 месте — 8,6 млрд долл.) [17]. Общий товарооборот двух стран в 2017 г. составил 120 млрд долл. [18] Таким образом, австралийская экономика в значительной степени зависима от китайской. Кроме того, по мнению некоторых экспертов, тесные торговые связи Австралии и Китая сделали австралийский доллар одной из самых уязвимых валют [19].

Взаимодействие двух стран имеет не только экономическое измерение. Отношения Канберры и Пекина развиваются и по линии культуры, образования, науки, туризма и безопасности. «Мы стремимся укреплять наше всеобъемлющее стратегическое партнерство в интересах обеих стран», — указывается в Белой книге по внешней политике Австралии [20]. А в Белой книге по обороне даже не исключается расширение сотрудничества двух стран по линии обороны [21].

Однако усиление мощи Китая чревато ослаблением австралийских позиций как в АТР, так и в Океании — традиционной сфере влияния Австралии. Похоже, что в среднесрочной перспективе не исключена и определенная корректировка австралийской стратегической линии в отношении КНР.

Канберра в вопросах безопасности и обороны продолжит полагаться на своего главного стратегического партнера — США [22]. Вместе с тем многие австралийские эксперты выступают за обновление оборонной стратегии и предлагают своего рода «план Б». Данный план предполагает усиление сотрудничества по линии обороны не только с Соединенными Штатами, но и Японией, Индией, Индонезией, Францией, Великобританией. Есть также предложения поднять расходы на оборону до 3% ВВП, создать свой собственный ядерный подводный флот, увеличить инвестиции в новые технологии (искусственный интеллект, автономные системы и т.д.) [23].

Сегодня у Австралии возникает дилемма: c одной стороны, Китай для нее — желанный партнер, с другой — опасный конкурент.
Вне всякого сомнения, в ближайшей и среднесрочной перспективе Канберре предстоит непростое маневрирование между Пекином и Вашингтоном.

Австралия и Океания

Океания простирается от восточных берегов Австралии до Южной Америки и включает в себя небольшие острова Меланезии, Микронезии и Полинезии. Общая численность населения региона — 11 млн человек, а совокупный ВВП достигает 32 млрд долларов США [24]. Бесспорным лидером региона является Австралия. Так, помимо того, что Канберра, по сути, — основной двигатель региональных интеграционных процессов, она ко всему прочему играет роль ключевого донора для островных государств южной части Тихого Океана.

Океанию трудно рассматривать как самостоятельную региональную подсистему международных отношений. Во-первых, существенную ее часть составляют зависимые территории, которыми в той или иной форме владеют Соединенные Штаты, Франция, Великобритания, Новая Зеландия и Австралия. Во-вторых, регион сильно связан с США в вопросах безопасности. В-третьих, большинство островных государств региона (всего 13) в силу своих небольших размеров, скромного политического и экономического веса не способны в одиночку справляться со многими проблемами и существенно зависимы от внешней помощи.

К основным вызовам и угрозам тихоокеанских островных государств относятся:

— Удаленное географическое расположение и слаборазвитая инфраструктура.

— Ограниченный доступ к финансам и низкое качество профессиональных кадров.

— Изменение климата и стихийные бедствия (экзистенциальная проблема Океании).

— Низкий уровень жизни — более 20% населения региона не может обеспечить себя базовыми условиями для существования [25].

Несмотря на множество трудноразрешимых проблем, с которыми сталкиваются островные государства, Океания в настоящее время приобретает новое геостратегическое значение для Австралии. Главным образом ее интерес подогревается проникновением Китая в регион.

Океания не находится в числе приоритетных направлений китайской внешней политики, однако регион, без сомнения, можно считать растущей сферой интересов Пекина. Стоит отметить, что тихоокеанские островные государства контролируют обширные участки богатого ресурсами океана, где в том числе располагаются шельфовые запасы углеводородов. Кроме того, в Океании пролегают важные транспортные морские маршруты.

Для того, чтобы подключить как можно больше участников к Инициативе Пояса и Пути Пекин намерен продолжать укреплять свои позиции в южной части Тихого океана через оказание помощи уязвимым странам в виде льготных кредитов (реже — грантов, беспроцентных займов) [26]. Главным образом помощь направлена на инфраструктурные проекты. Эксперты австралийского Института Лоуи отмечают, что в период с 2006 по 2016 гг. Китай предоставил 1,7 млрд долл. для финансирования 218 проектов в Тихом океане [27]. Для сравнения, за тот же период австралийская помощь оценивается в 7,7 млрд [28]. Хотя Китай отстает от Австралии, он находится в числе основных поставщиков капитала в регион.

Австралийские эксперты считают, что из-за китайских кредитов регион рискует попасть в долговой кризис и стать более восприимчивым к дипломатическому давлению со стороны Пекина [29]. На китайские кредиты приходится более 60% общего бремени внешней задолженности Тонга, 50% — Вануату. Самый большой долг перед Китаем имеет Папуа — Новая Гвинея (почти 590 млн долл.) [30].

На фоне конкуренции с китайскими кредитами Австралия намерена значительно расширить свою программу помощи тихоокеанским островным государствам. В 2017–2018 гг. австралийская помощь Океании составила 180 млн долл., а на 2018–2019 гг. планируется выделить из бюджета 261,3 млн долл. [31]. Таким образом, размер официальной австралийской помощи региону по сравнению с предыдущим годом вырастет почти на 45%.

В среднесрочной перспективе Австралия будет и дальше работать над решениями региональных проблем через Программу помощи Тихоокеанскому региону [32], которая предусматривает привлечение трудовых мигрантов, развитие сферы туризма, обеспечение финансовой и технической помощи для решения проблем, связанных с изменением климата и природными катастрофами.

Австралийское правительство считает стабильность в Южно-Тихоокеанском регионе важнейшим аспектом своей национальной безопасности [33]. Не в последнюю очередь это объясняется тем, что три из пяти основных морских торговых маршрутов Австралии проходят через Тихий океан, на которые приходится около 45% австралийского морского экспорта [34]. Любая нестабильность в регионе ощутимо ударит по экономике страны, поэтому в условиях текущей политической конъюнктуры, можно предположить, что в ближайшей и среднесрочной перспективе австралийское правительство будет уделять большее внимание региональной безопасности. Так, уже в ноябре текущего года Австралия и Папуа — Новая Гвинея заключили сделку о реконструкции военно-морской базы в Ломбруме на острове Манус. Соглашение позволит Канберре использовать порт для размещения своих военных кораблей и укрепить свои стратегические позиции в южной части Тихого океана и Южно-Китайском море [35].

Россия и Южно-Тихоокеанский регион

Отношения России и Австралии находятся на низком уровне. Они сильно испортились на фоне украинского кризиса, а позднее ситуация усугубилась известным инцидентом в Солсбери.

Товарооборот двух стран значительно сократился после того, как Канберра поддержала инициативу Вашингтона ввести антироссийские санкции. Так, в 2014 г. он составлял 799 млн долл. [36], а в 2017 г. упал до 559 млн долл. [37]

Стоит отметить, что обе стороны признают существенный потенциал для развития отношений как в торгово-экономической сфере, так и в деле обеспечения региональной безопасности и стабильности [38]. Также внешнеполитические ведомства двух стран отмечают заинтересованность в совместном решении глобальных проблем в области нераспространения и разоружения, борьбы с терроризмом и транснациональной преступностью, предупреждения и преодоления последствий изменения климата. Вместе с тем в настоящий момент нет оснований полагать, что отношения Австралии и России в ближайшей и среднесрочной перспективе могут быть существенно улучшены.

Что касается Океании, то, несмотря на значительную географическую удаленность и слабые торгово-экономические связи Москва старается осуществлять активное дипломатическое присутствие в регионе. С октября 2016 г. Россия совместно с ПРОООН приступила к реализации программы оказания помощи тихоокеанским островным государствам, которая призвана повысить их устойчивость к климатическим изменениям. Данная программа рассчитана до 2019 г. и предусматривает оказание безвозмездной помощи в размере 7,5 млн долл. [39]

В ближайшей и среднесрочной перспективе Россия имеет все возможности для дальнейшего развития отношений с тихоокеанскими островными государствами.